— Бывший сотрудник на пенсии. Найден в своем доме. Странная история. Всю семью положил. И сам повесился. По нашей линии вроде ничего, но ты съезди, посмотри, отчет потом мне скинь.

— Что еще за дикость? — У Ашера глаза на лоб полезли.

— Мда, так себе расклад. В общем, водитель внизу, отчет до полуночи.

— Я понял, отбой.

Бытовало мнение: Марин — лучший вариант для тех, кто по каким–то причинам решил поселиться в Центральном Фронтире. Цены на жилье немногим выше, чем в тех же Стенах или Улье, но район просторный, живописный, еще и на самом берегу залива. Соседи — из тех, что недвижимость в Вавилоне или Лощине себе позволить не могут, но тесными дворами и многоэтажками брезгуют.

Джеку Марин не понравился. Район был чистым и опрятным, застроен аккуратными таунхаусами и кондоминиумами. Перед зданиями обязательные палисадники и общие беседки. Новенькие автомобили в просторных дворах и у обочин ровных дорог, детские батуты возле домов, станции зарядки электрокаров. Ковенант будто не в шумном мегаполисе находился, а в тихом промысловом городке–спутнике на окраине цивилизации. Совершенно безмятежная картина.

И абсолютно безжизненная. Мистик ждал: вот–вот перед машиной пробежит перекати–поле.

Снег перестал, но тучи никуда не ушли. Тяжелыми свинцовыми тушами они нависали над крышами домов, само пространство окрашивая в ирреально–пронзительный иссиня–серый. Все клумбы в грязноватом снегу, цветы в холодных окнах удручающе тусклы. Ярко изукрашенные фасады казались выцветшими, как, впрочем, и все вокруг. Не видно людей на улицах. Время словно остановилось, застыло в вечном ожидании скорой бури.

Единственный островок жизни — место преступления. Мигали блеклыми огнями автомобили экстренных служб, периметр огородили агонизирующе подрагивающей бледно–желтой лентой, за ней молчали несколько осунувшихся зевак. Будто не своей воле, но чьему–то приказу.

Ашер вышел из машины и поежился, стылый воздух охотно накинулся на очередную жертву, ледяными щупальцами забрался под одежду и впился в теплую, податливую плоть. Изо рта вырвалось облачко пара.

Трагедия разыгралась в особняке на Первой линии. Почивший мистик, видимо, полностью выкупил некогда двухблочный кондо: с переделанного в незастекленную веранду широкого крыльца внутрь вела одна дверь. За домом виднелся высокий обрыв, скалистый берег и утопающие в липком тумане беспокойные воды залива. Очень атмосферно. У Джека на секунду даже дыхание перехватило от открывшегося вида. Казалось, в любую минуту грянет гром и произойдет нечто страшное, но грандиозное, сверхъестественно–непостижимое.

Плеск накатывающих на пляж волн органично сочетался в тягостной песне с тоскливыми, долгими криками чаек. На лице оседала соленая влага.

Надев и активировав устройство дополненной реальности, мистик громко чихнул. Еще заболеть не хватало.

Появление служебного транспорта Ковена людей заинтересовало, расшевелило. Они даже зашептались между собой. Ашер приосанился, сделал мужественное лицо.

— Сюда нельзя.

Стоило Джеку пройти под ограждением, дорогу ему заступил молодой офицер полиции. Первые дни после выпуска, однозначно, только у них в одном глазу — непоколебимая уверенность в своих действиях, в другом — мучительные сомнения.

— Уверен? — Вскинул брови Ашер, достал из нагрудного кармана удостоверение с жетоном. — Ковен.

Посчитав тему исчерпанной, Джек сделал шаг вперед. Но полицейский не унимался, схватив вновь прибывшего за рукав.

— Пожалуйста, на «вы». Без разрешения детектива не пущу.

Мистик перевел недоуменный взгляд с удерживавшей его руки на сосредоточенное лицо парня. Ашер с трудом удержался от того, чтобы на глазах почтенной публики не двинуть юному олуху в челюсть. Не со зла же он, а по скудоумию.

— Хорошо. — Без резких движений, но настойчиво высвободив руку, произнес ковенант. — В таком случае, позови главного.

— Не могу. Я должен охранять периметр.

Джек начал закипать. Случайно или намеренно, но парень разыгрывал целое юмористическое представление в совершенно не подходящих декорациях. Либо он неквалифицированный идиот, либо решил поиздеваться над ковенантом. И то, и другое совершенно недопустимо.

— Любезный. — Проникновенно начал Ашер. — Если ты действительно полицейский, должно быть известно, что при появлении ковенанта на месте происшествия, связанном с искажениями, искаженными, мистиками, руководство операцией переходит к нему. — Джек покосился на висящий на нагрудном кармане темно–синей униформы блестящий значок. — Так что, офицер Пятнадцать–три–пятьдесят тысяч восемьсот, жди дисциплинарного взыскания за препятствование осуществлению служебной деятельности сотрудника Ковена. А если еще раз попробуешь преградить мне дорогу, улетишь в залив.

Снисходительно похлопав недоумка по плечу, Ашер, наконец, прошел на место преступления.

Внутреннее убранство дома разительно отличалось от вида унылого района, где находилось. Жилище почившего мистика дышало любовно сотворенным семейным уютом, достатком и благополучием. Пастельные тона успокаивали. Всюду ухоженные цветы и мягкие игрушки, со вкусом подобранная мебель. С фото на стенах на гостей смотрели улыбающиеся люди. Поджарый мужчина с орлиным носом, красивая женщина с лукавым взглядом и девочка–подросток, всюду корчащая смешные рожицы, седые бабушки и дедушки. Счастливая семья.

Что же здесь произошло?

Ответ ждал Джека в гостиной на первом этаже. Воздух пропитал тошнотворный, душный металлический смрад. Липкий, сладковатый. Кровь, экскременты и токсины. Стало трудно дышать.

Ашер сглотнул. Меньше всего на свете он желал видеть, что произошло с людьми с фотографий. Печаль от сознания того, что ребенок, у которого впереди вся жизнь, более не улыбнется, любящие родители никогда не обнимут друг друга, разрывала сердце. А понимание сопровождавшего их в последние часы ужаса, боли и безысходного отчаяния пугало до оцепенения.

На широком кремовом диване безвольными изломанными куклами лежали мать и дочь. Обе обнажены, лишь на девочке носок и задранный до горла топик. Волосы у женщин спутаны, все в засохшей крови, на нежной коже не счесть ссадин и ожогов. Никаких сомнений, что с ними сотворили. Но что за монстр?

В кресле, через стеклянный кофейный столик от дивана, полулежал мужчина. Горло вскрыто до позвоночника. Словно консервная банка. Остекленевшие глаза с мукой смотрят перед собой. Брызги крови на мебели, стенах и полу, как следы от дождя в пыли.

Мистик мечтал о моменте, когда станет менее восприимчивым к подобным отвратительным картинам. Надеялся, что ненужные, несвоевременные в работе сочувствие и сопереживание притупятся со временем. Напрасно. До сих пор его в кошмарах преследовали мертвые лица тех, кого не спас или убил. Исполненные страданий, они наперебой винили Джека в трусости и слабости. Жуткие образы и видения, порою, преследовали парня и наяву, и он даже подумывал обратиться к психологу. Лучше не становилось.