Вика снова взяла телефон и набрала этот номер.

Когда у Маши зазвонил телефон, она закрыла глаза. Ведь этот человек мог сейчас убить ее, решив, что она сама пыталась связаться с кем-то за пределами аптеки. Топилин прислушался, потом подошел к девушке и вытащил из кармана телефон.

– Надо же – догадались! – сказал он и нажал зеленую кнопку вызова: – Слушайте меня. Начнете ломать дверь – убью заложников! Начнете стрелять – убьете их сами.

– Никто ничего не ломает, – ответил ему мужской голос. – Я поговорить хочу.

– Ты – это кто?

– Подполковник Пряников. Ты бы тоже представился, а то некрасиво как-то.

– А я не скрываюсь, – почти спокойно ответил мужчина. – Топилин Василий Васильевич, сорок пять лет, прописан – Грибоедова четырнадцать, квартира семь.

Стоявшая рядом с Пряниковым Вика сразу передала Дане по рации, чтобы он пробил этот адрес и фамилию человека.

– И какие у тебя, Василий Васильевич, требования? – спросил Пряников, пытаясь понять, есть у него контакт с этим человеком или нет.

– Привезите сюда министра здравоохранения.

– Может, заместителя будет достаточно? – скрыв свое изумление, предложил Пряников.

– Нет. Только министра. У тебя есть два часа, подполковник. Если министра не привезешь, я начну убивать заложников. Время пошло, – закончил Топилин, положил трубку и сел на стул около окна, наблюдая за действиями полиции снаружи.

Даня подбежал с распечаткой в руках и сунул ее Пряникову. Андрей Васильевич стал быстро читать информацию с листа:

– Майор Топилин, танкист, комиссован. Работает в автосервисе слесарем, так… Соколовский, Аверьянов – быстро в сервис, узнайте, что там за проблемы у этого Топилина, вдруг на работе в курсе. Пулей, Соколовский. Я попробую его заболтать, но хрен знает, получится ли долго…

Топилин спокойно смотрел на улицу, как там бегали люди в гражданском, как полицейские обносили участок улицы напротив аптеки лентой. Смотрел, как собирались зеваки и их оттесняли к соседним домам. Он всего этого ожидал, был спокоен и решителен. Поднявшись со стула, он подошел к убитому охраннику и забрал у него рацию.

Директором автомастерской оказался невысокий упитанный мужчина лет пятидесяти в чистом комбинезоне и с лысеющим черепом, который он все время поглаживал от волнения рукой. Услышав, что натворил его работник, он даже вспотел, но отвечал обстоятельно, без нервов:

– Короче, после того как жена сбежала и оставила его с сыном, Василич пить начал. Так накидывал, что из армии его отфутболили. Он пить-то бросил, а поздно уже… Вот в сервис и устроился. Танкист же, технику знает.

– Нормально себя вел? – спросил Соколовский.

– Нормально – до тех пор пока у него сын не умер.

– Умер? А от чего умер?

– Болел чем-то, ему лекарства прописали, а они не помогли. То ли паленые, то ли еще чего… Василич особо не рассказывал.

– А когда умер сын?

– Да с месяц тому назад.

– Понятно теперь, зачем ему министр здравоохранения, – повернувшись к Жеке, сказал Соколовский. – Быстро выясни, отчего умер сын, какие конкретно лекарства принимал, ну, ты понял. Я свяжусь с нашими, узнаю, что там у них.

К Пряникову подвели щуплого мужчину в коротком пальто и с портфелем в руках. Он странно пригибался и озирался по сторонам, как будто каждую секунду ждал выстрелов.

– Мне сказали, вы тут главный, велели к вам идти, – вежливо поздоровавшись, сообщил мужчина и представился: – Я Тюнин, владелец аптечной сети.

– Контрафактом торгуете? – неприязненно взглянул на мужчину Пряников.

– Бог с вами, каким контрафактом? – очень убедительно удивился и даже чуть обиделся Тюнин.

– Нам только что сообщили, что человек, – Пряников ткнул авторучкой в сторону аптеки, – купил в вашей аптеке лекарства для сына, а они не помогли, и сын умер.

– Простите, но я тут при чем? Мало ли людей умирает?

– А это вы объясните отцу ребенка, который как раз взял заложников.

– Я не пойду! Я не могу! – попятился Тюнин, но тут же спиной уперся в грудь Королева и остановился.

– Где вы берете лекарства? – потребовала Вика.

– У оптовых поставщиков, естественно… Есть все нужные бумаги, сертификаты, лицензии…

– Кто их выдает? – чуть толкнув грудью в спину Тюнина, спросил Даня.

– Я все объясню, сейчас, сейчас… – Тюнин стал доставать из портфеля планшет.

Соколовский и Аверьянов вошли в лабораторию и увидели, что навстречу к ним спешит высокий мужчина лет шестидесяти в белом халате.

– Семен Павлович? Мы из полиции. – Соколовский раскрыл свое удостоверение.

– Да, я вас жду, но не знаю, чем могу посодействовать. – Рогалев сделал приглашающий жест в сторону своего рабочего стола у окна.

– Вот список из трех лекарств. – Соколовский протянул лист бумаги. – Они проходили у вас сертификацию?

– Да, проходили, – надев очки и ознакомившись со списком, кивнул Рогалев.

– Какова вероятность, что сертификацию могла пройти подделка? – серьезно спросил Соколовский и тут же нарвался на возмущенный взгляд Рогалева.

– Молодой человек, мы двадцать лет работаем, и до сих пор не было ни одного случая, чтобы…

– Вы ручаетесь? – перебил его Соколовский. – Даете стопроцентную гарантию?

– Э-э… нет, конечно, может случиться всякое, – замялся Рогалев.

У Аверьянова коротко пикнул телефон. Он вытащил его, глянул на экран и показал Соколовскому:

– Игорь… Два часа прошло!

Соколовский застонал от бессилия и полез в карман за своим телефоном.

– Что происходит, вы мне можете объяснить? – тихо спросил Аверьянова Рогалев, пока Соколовский разговаривал по телефону.

– Сейчас из-за вас могут убить человека.

Топилин стоял у окна, наблюдая за улицей, и по телефону Маши разговаривал с Пряниковым.

– Майор, ты же офицер! – давил на него Андрей Васильевич.

– Бывший офицер, – с усмешкой ответил Топилин.

– Офицер всегда офицер. У тебя там гражданские, они ни в чем не виноваты. Отпусти хотя бы половину.

– Где мой министр? – перебил его Типилин. – Время вышло.

– Топилин, – разочарованно ответил Пряников, – ты же понимаешь – что такое министр и что такое я. Я обычный подполковник из райотдела. Это величины несопоставимые. Пока я с начальством связался, пока ему объяснил, пока до начальства дошло, пока они с министерством связались…

– Отговорки, подполковник, – с сожалением ответил Топилин. – Не воспринимаете вы меня всерьез. Придется доказывать.