– И где они?

– Этого я не знаю. Нафез сказал, что я еще слишком молода для этого. Но со временем…

– А он сам знает?

– Конечно. И я думаю, что эти деятели из вездесущего «Моссада» тоже пронюхали обо всем. Для этого им и понадобилась акция с устранением французского ученого. Из-за того они так и засуетились…

– Бред! – Перетье залпом допил свою порцию конька. – Это полный бред. Вы меня извините, Айсана. Я понимаю ваше желание верить в создателя… Это право каждого. Но «Моссад»… Вы можете биться головой о стену, доказывая мне обратное, но я никогда в жизни не поверю в то, что «Моссад» встал на стражу каких-то там ворот ада. Израильская спецслужба – не религиозная секта, не тайное братство. У нее совсем иные цели и задачи. А этот бред…

Айсана вскочила с кресла и развернулась к Венсану. Глаза ее горели. На сей раз, казалось, конфликта не избежать, поэтому Юдаев поспешил вмешаться, встав между девушкой и французом.

– Подождите! – сказал он, расставляя руки в стороны, как рефери на ринге. – Нам совершенно ни к чему сейчас вести все эти бессмысленные перепалки. В любом случае, каждый останется при своем мнении. И это нормально. Сейчас гораздо важнее другое…

– Город, – глухо произнес Мещереков, все это время сидевший молча, погрузившись в собственные размышления.

– Что вы сказали, профессор? – обернулся к нему Юдаев.

Мещереков вскинул голову и счастливо улыбнулся.

– Я понял, – сообщил он. – Понял, в чем загадка этого места.

Перетье недоверчиво прищурился, зажав зубами неприкуренную сигарету. Айсана напряглась всем телом, и даже ее пальцы на руках сжались в кулаки так, что побелели костяшки. Она все еще испытывала негодование от того, что сказал француз, а теперь, судя по всему, и русский ученый намеревался выдвинуть некую версию, которая должна была поставить под сомнения ее религиозные убеждения. Ожидать поддержки от Мещерекова было бы глупо. Юдаев, мгновенно позабыв о девушке и Венсане, подошел к Мещерекову.

– И в чем же она, профессор?

Но тот будто и не слышал вопроса, находясь в состоянии эйфории.

– Какой же я дурак! Почему я сразу не подумал об этом? Почему никто не подумал? Эта часть стены, на которую даже не обратили должного внимания… Конечно же! И сильное магнитное поле… Это все объясняет, господа!

– Что объясняет? – Юдаев протянул руку и легонько встряхнул профессора за плечо. – Может, вы объясните нам, что за озарение вас посетило?

– Да, конечно. – Мещереков удостоил каждого из находившихся в гостиничном номере торжествующим взглядом и в итоге остановил его на девушке. Айсана права…

– Права? – скептически ввернул Перетье.

– Права насчет айсберга, – Олег не обратил внимание на его тон. – Гилгал Рефаим… Или Руджум Аль-Хири. Неважно. Это верхушка айсберга. То, что лежит на поверхности. А под ним есть город. Древний город давно погибшей цивилизации. Я думаю, что раньше он тоже находился на поверхности и кольца венчали его самую верхнюю точку, но со временем…

– Цивилизации великанов? – уточнил Юдаев.

Мещереков покачал головой, но на губах его все еще играла загадочно-торжествующая улыбка.

– Нет… Вернее, вы можете их, конечно, называть и великанами. Можете еще как-то. Я же склонен отнести этих людей к мутантам.

– Здравствуйте! – Перетье не выдержал и громко расхохотался. – Час от часу не легче. Теперь побеседуем о мутации, профессор? Я вас верно понял?

– Дайте ему закончить, – недовольно вступился за Мещерекова Юдаев.

– Ради бога, – француз взмахнул рукой. – А я должен еще выпить.

– На здоровье. Продолжайте, профессор, – попросил Олега оперативник. – Почему к мутантам?

– Это второстепенный вопрос, – продолжил тот. – Когда Айсана сказала, что под землей есть нечто, имеющее вход, я сразу подумал о древнем погребенном городе…

– Вы не понимаете… – попыталась протестовать девушка, но Мещереков со все более возрастающим возбуждением перебил ее.

– Нет-нет. Все правильно. Люди находили вход в этот заброшенный город, но не возвращались оттуда. Почему?

– Почему? – эхом откликнулся Юдаев.

Улыбка Мещерекова стала еще шире.

– А вы добавьте к этому повышенные магнетические волны, идущие из недр земли, и получите полную картину происходящего. Дело в том, что несколько тысячелетий назад город со всей его цивилизацией был поражен радиацией… И убит. И там, под землей, до сих пор сохранился радиоактивный фон.

Пальцы Перетье сомкнулись на крышке стограммовой бутылки коньяка, но он замер, так и не завершив начатого действия.

– Город, пораженный радиацией? – переспросил он.

* * *

– Бах! Бах! Ты убит, Песах!

Смуглолицый щупленький мальчишка лет двенадцати, облаченный в старенькие истертые бриджи, едва прикрывавшие покрытые ссадинами колени, и клетчатую рубашку навыпуск, звонко расхохотался. Он остановился и озорно зыркнул на присевшего в нескольких метрах от него сверстника, державшего в руках направленный в его сторону игрушечный пистолет. Второй парнишка выглядел чуть старше и заметно полнее первого. Его черные волосы скрывала тюбетейка, из-под которой торчали непослушные вихры. По щекам парнишки струился грязный пот.

– Ничего подобного! – крикнул в ответ Песах. – Ты промазал. Мазила! Мазила!

– Так нечестно. – Его более крупный товарищ распрямился во весь рост. – Ты играешь не по правилам.

– Да? А если и так, то что? Что ты мне сделаешь? Поколотишь?

– Могу.

Песах снова засмеялся.

– Как скажешь. Только сначала поймай меня.

С этими словами мальчишка развернулся и со всех ног припустил в направлении оврага по дикому пустырю, перепрыгивая через низкие колючие кустарники.

– Ну ладно…

Второй участник игры со злостью отшвырнул бесполезное «оружие» и, сжимая кулаки, побежал следом.

В отдалении, на краю поселка, где только начинался пустырь, появилась маленькая темноволосая девочка с короткой стрижкой. На ней болталось явно великоватое ей мятое платьишко, а чумазое лицо было заплаканным.

– Стойте! – писклявым голосом закричала она. – Эй! Стойте! Куда вы? Вы же обещали меня не бросать. Песах!

Но ни Песах, ни его товарищ не слышали ее призыва. Или, увлеченные игрой, сделали вид, что не слышат. Они стремительно убегали по пустырю все дальше и дальше. Почти у самого оврага Песах оглянулся, прицелился из своего игрушечного пистолета в плотную фигуру «противника» и дважды нажал на спусковой крючок. Догоняющий был довольно далеко. Сестренка, стоящая у кромки пустыря, активно размахивая руками, и подавно превратилась сейчас для Песаха в гномика. Наверняка опять рыдает. А что еще взять с девчонки? Ясное дело, будет жаловаться маме, и вечером Песаху влетит по полной программе. Но сейчас он предпочел об этом не думать.