– О Томас, я так нервничаю. Я ужасно обеспокоена.

– Чем же?

– Я все вспоминаю о мистере Тревисе.

Томас уронил свою трубку на каменные плиты. Он наклонился,чтобы поднять ее, и сказал слегка изменившимся голосом:

– Значит, вас беспокоят воспоминания о мистере Тревисе?

– Да, помните, в тот вечер, когда он был у нас, онрассказал историю о… о маленьком убийце! У меня родилась очень странная мысль,Томас… Была ли это просто интересная история? Или же он рассказал ее намеренно?

– Вы подразумеваете, – задумчиво произнесРойд, – не касалась ли она одного из присутствующих?

– Да, – прошептала Мери.

– Мне тоже это показалось странным, – спокойносказал Томас. – Собственно говоря, как раз об этом я и размышлял, когда высейчас подошли ко мне.

– Я все пытаюсь вспомнить… – сказала Мери, прикрывглаза веками. – Понимаете, он с такой тщательностью выбирал слова ивыражения… И вообще, эта история как-то выпадала из общего разговора. И еще ондобавил, что мог бы узнать этого человека когда угодно. Он подчеркнул это, какбудто уже узнал его.

– М-м, – произнес Томас. – Мне тоже все этоприходило в голову.

– Но зачем он решил поделиться с нами? Чего ондобивался?

– Я полагаю, – сказал Ройд, – это было своегорода предупреждение. Он пытался предотвратить новое несчастье.

– Вы имеете в виду, что мистер Тревис понял, что кто-тособирается убить Камиллу?

– Н-нет… Мне кажется, это маловероятно. Скорее всего,он не имел в виду ничего конкретного. Это было просто некое общее предупреждение.

– Да, возможно. Но мне не дает покоя еще одна мысль,Томас. Как вы считаете, не должны ли мы рассказать обо всем этом полиции?

Томас с задумчивым видом моргал глазами, вновь погрузившисьв размышления.

– Пожалуй, не стоит, – сказал он наконец. –Не думаю, что эта давняя история имеет какое-либо отношение к нашему делу.Разумеется, если бы мистер Тревис был жив, возможно, он и рассказал бы имчто-то.

– Да, – сказала Мери. – Но он мертв! –Она слегка вздрогнула. – И его смерть, Томас, мне тоже кажется оченьстранной.

– Сердечный приступ. У него было слабое сердце.

– Да нет, я говорю о неисправном лифте. Если это и былашутка, то очень странная. Что-то здесь не так.

– Мне самому это кажется очень подозрительным, –сказал Томас Ройд.

Суперинтендант Баттл окинул взглядом спальню. Кровать былазаправлена, а в остальном комната осталась без изменений. Когда он первый раззаглядывал сюда утром, порядок был почти безупречным, безупречным он был исейчас.

– Вот о чем я вспомнил, – сказал суперинтендантБаттл, касаясь рукой старинной стальной решетки. – Ты не замечаешь ничегостранного в этой каминной решетке?

– Должно быть, ее немного почистили, – предположилДжим Лич. – Она хорошо сохранилась. Не вижу ничего странного, разве что…Да, вот этот левый набалдашник блестит ярче, чем правый.

– Да, именно это и заставило меня вспомнить ЭркюляПуаро, – сказал Баттл. – Ты ведь знаешь его пунктик – он крайнесерьезно относился к симметрии вещей, его всегда интересовало даже малейшеенесоответствие. Мне кажется, я невольно подумал: «Это могло бы встревожитьстарину Пуаро» – и поэтому позже заговорил о нем. Джонс, раскрывай свойчемоданчик и проверь отпечатки на этих двух набалдашниках.

Вскоре Джонс доложил:

– На правой головке есть отпечатки, а на левой ничегонет.

– Значит, именно левая нам и нужна. А отпечатки направой головке, должно быть, принадлежат служанке, которая обычно протираетрешетку. Но вот этот левый набалдашник почистили, видимо, совсем недавно.

– Кстати, в корзине для бумаг был кусочек скомканнойнаждачной бумаги, – сразу вспомнил Джонс. – Я не подумал, что онможет иметь отношение к делу.

– Все понятно. Ведь тогда ты еще не знал, что именнонужно искать. Сейчас нам гораздо легче. Могу поспорить на что угодно, что этотшар отвинчивается. Да, я не сомневаюсь в этом.

Джонс быстро вывернул шарообразный набалдашник.

– Довольно увесистый, – сказал Джонс, покачиваяего на руке.

– Здесь есть какое-то пятно, – заметил Лич,склонившись и внимательно осматривая резьбу на ножке.

– Может, это кровь, а может, и нет, – сказалБаттл. – Допустим, некто вымыл шар и почистил его, но не заметилмаленького пятнышка, оставшегося на резьбе. Держу пари, что это и есть предмет,которым проломили голову старой леди. Но теперь нам надо найти еще кое-что. Джонс,вам придется вновь обыскать дом. И на сей раз мы знаем, что надо искать.

Он дал сержанту несколько кратких и точных инструкций.Пройдя по комнате, Баттл выглянул из окна и посмотрел вниз:

– Там что-то виднеется, что-то светлое, что-тозацепилось за плющ. Возможно, это очередная деталь нашей головоломки. Я почтиуверен.

Суперинтендант Баттл спустился в холл, где его поджидалаМери Олдин.

– Могу я поговорить с вами, суперинтендант?

– Безусловно, мисс Олдин. Может быть, мы пройдем в этукомнату? – Он распахнул дверь, пропуская ее в столовую. Харстолл ужезакончил убирать здесь после ленча.

– Я хочу спросить вас, суперинтендант Баттл. Неужели выдумаете… неужели вы по-прежнему считаете, что это… это ужасное преступлениебыло совершено одним из нас? По-моему, это мог сделать только постороннийчеловек! Какой-то маньяк!

– Возможно, вы не так далеки от истины, мисс Олдин.Если я не ошибаюсь, то этого преступника вполне можно назвать маньяком, однакоэтот человек живет в вашем доме.

Она изумленно расширила глаза:

– Вы хотите сказать, что в нашем доме живетсумасшедший?

– О, вы, наверное, представляете себе человека, которыйбрызгает слюной и дико вращает глазами, – сказал суперинтендант. –Нет, мания зачастую бывает иного рода. Некоторые из наиболее опасных невменяемыхпреступников выглядят такими же здоровыми, как вы и я. Единственное отличие втом, что он одержим какой-то навязчивой идеей, которая разъедает мозг,постепенно его разрушая. Часто бывает, что несчастные и вроде бы здраворассуждающие люди приходят к вам и рассказывают о том, что их кто-топреследует, что кто-то следит за ними. И их рассказ выглядит так правдоподобно,что вы готовы поверить.