– Уверены? – выразительно спросил Баттл. – Яимею в виду, сэр, такого человека, который мало того что не любит вас, а,скажем прямо, просто до смерти ненавидит.

Невиль напряженно выпрямился и точно окаменел.

– Нет, решительно нет. Я понятия не имею, кто это можетбыть.

– Подумайте, мистер Стрендж. Может, вы кого-то обиделиили оскорбили. Неужели нет таких людей?

Невиль вспыхнул:

– Есть только один человек, которого я, возможно,обидел, но она не из тех людей, кто таит злобу. Это моя бывшая жена, которую яоставил ради другой женщины. Но я могу заверить вас, что она вполне дружелюбноотносится ко мне. Она… она просто ангел.

Суперинтендант подался вперед и, слегка нависая над столом,сказал:

– Позвольте сообщить вам, мистер Стрендж, что высчастливый человек. Я говорил, что мне не нравились улики против вас, ведь так?Но это были серьезные улики! Они были просто неопровержимы, и если бы судприсяжных не вспыхнул вдруг к вам особой любовью, то вас непременно повесилибы.

– Вы так говорите, – сказал Невиль, – какбудто все это уже в прошлом.

– Так и есть, – подтвердил Баттл. – Выспасены, мистер Стрендж. Да-да, вас спасла чистая случайность.

Невиль по-прежнему непонимающе смотрел на него.

– Вчера, после вашего ухода, – объяснилсуперинтендант, – леди Трессильян позвонила в колокольчик и вызваласлужанку.

Он подождал, пока его слова дойдут до сознания Невиля.

– После моего ухода… Значит, Баррет видела ее…

– Да-да, целой и невредимой. И Баррет также видела, каквы уходили из дома, прежде чем заглянула к своей хозяйке.

– Но эта клюшка… и мои отпечатки…

– Ее ударили не клюшкой… Доктору Лазенби с самогоначала не нравилась эта версия. Я видел это. Она была убита каким-то другимпредметом. А этот ниблик положили туда намеренно, чтобы навести подозрение навас. Возможно, кто-то услышал вашу ссору и избрал вас подходящей жертвой или,возможно, также… – Он задумчиво помолчал, а затем повторил свой вопрос: –Так кто же в этом доме может ненавидеть вас, мистер Стрендж?

– У меня есть к вам пара вопросов, доктор, –сказал Баттл.

Они были в доме доктора Лазенби, куда зашли после посещениячастной лечебницы, в которой лежала Баррет. Доктор наконец дал разрешение накороткий разговор.

Баррет была слабой и измученной, но с полной убежденностьюповедала им о событиях злосчастного вечера.

Она уже выпила свою сенную настойку и собиралась ложиться впостель, когда вдруг задергался колокольчик леди Трессильян. Она взглянула начасы и заметила время – двадцать пять минут одиннадцатого.

Накинув халат, она спустилась на второй этаж. Из холладоносились какие-то звуки, и, задержавшись у перил, она глянула вниз.

– Мистер Невиль как раз собирался уходить. Он снял свойплащ с вешалки…

– Какой костюм был на нем?

– Знаете, такой серый в полоску. Лицо у него было оченьрасстроенное, почти несчастное. Он не глядя сунул руки в рукава и, даже незастегнувшись, вышел из дома, хлопнув дверью. Затем я пошла в комнату еемилости. Она была очень сонной, бедняжка, не могла вспомнить, зачем вызваламеня… Так и не вспомнила, бедная. Но я взбила подушки, принесла ей стакансвежей воды и устроила ее поудобнее.

– А она не выглядела расстроенной или испуганной?..

– Нет, просто у нее был очень утомленный вид и большеничего. Я сама устала. Постоянно зевала. И, выйдя из ее комнаты, я поднялась ксебе и сразу легла спать.

Вот что рассказала им Баррет; когда ей сообщили о смертиледи Трессильян, то ее ужас и горе были настолько очевидными, что, казалось,просто невозможно усомниться в подлинности ее чувств.

Итак, полицейские вернулись в дом доктора Лазенби, посколькуБаттл, как уже упоминалось, хотел задать пару вопросов.

– Так не тяните, спрашивайте, – сказал Лазенби.

– Как вы полагаете, в какое время умерла ледиТрессильян?

– Я уже говорил вам. Между десятью часами вечера иполуночью.

– Я знаю, что вы говорили. Но я спрашиваю о другом. Чтовы лично думаете по этому поводу?

– Без протокола, да?

– Да.

– Хорошо. По моим представлениям, это произошло околоодиннадцати часов.

– Именно это я и хотел услышать от вас, – сказалБаттл.

– Рад служить. Но почему вас это так волнует?

– Понимаете, размышляя об этом деле, я пришел к выводу,что ее вряд ли могли убить до половины одиннадцатого. Возьмем, к примеру,снотворное, подсыпанное Баррет. К этому времени оно еще не должно былосработать. Это снотворное наводит на мысль о том, что убийство должно былопроизойти гораздо позже, ближе к ночи. Сам я предпочел бы полночь.

– Возможно, и так. Одиннадцать часов – это только моепредположение.

– Но оно точно не могло произойти после полуночи?

– Не могло.

– Например, после двух тридцати?

– Боже упаси, это исключено.

– Очень хорошо. Похоже, это снимает все подозрения сНевиля Стренджа. Остается только проверить его передвижения после ухода издома. Если его рассказ подтвердится, то он совершенно чист… И нам придетсяпродолжить поиски других подозреваемых.

– Из тех людей, кто наследует деньги? – спросилЛич.

– Возможно, – сказал Баттл. – Но почему-то яв этом далеко не уверен. Я бы поискал кого-то со странностями, с какими-топричудами…

– С причудами?

– Да, с отвратительными причудами.

Покинув дом доктора, они отправились к переправе. Такназываемой переправой являлась обычная, покачивающаяся на прибрежных волнахлодка, которая принадлежала двум братьям – Биллу и Джорджу Барнезам. БратьяБарнез знали в лицо всех обитателей Солткрика и тех людей, что переправлялисьна эту сторону из «Истерхед-Бея». Джордж не задумываясь сказал, что мистерСтрендж из Галлс-Пойнта переправился прошлым вечером на ту сторону в 22.30. Авот обратно они его не перевозили. Последняя переправа со стороны Истерхедабывает в 1.30, и мистера Стренджа на ней не было.

Баттл поинтересовался, не знают ли они Теда Латимера.

– Латимер… Латимер? Такой высокий красивый молодойджентльмен? Переезжает обычно из отеля в Галлс-Пойнт? Да, знаю. Хотя вчера яего не видел. Вот сегодня утром – да, перевозил его. А недавно он вернулсяобратно в Истерхед.