– Да, – согласился Чечель, – те, скорее всего, просто не додумались бы до такого. Из чего, кстати, следует, что «духи» хорошо осведомлены о составе фамильных арсеналов аборигенов. Но вооружать их чем-то более современным они пока не спешат.

– Конечно. Они не хотят демаскировать себя. Но увы, бедные ребята еще просто не представляют, с кем именно им придется работать. Если бы здесь стоял обычный охранный легион, в штабе которого сидят обычные же дуболомы, у них, возможно, что-нибудь и получилось. Но с нами, кажется, такие варианты еще ни разу не проходили.

– Кстати, а что мы будем делать, если семейство кузнеца начнет пальбу?

– Не начнет, – уверенно помотал головой Ланкастер. – Здесь нужно смотреть, так сказать, в корень психологии. Они привыкли всегда выступать в роли охотников, и еще никогда дичь не падала им на голову. Я просчитал это еще во время налета на деревню – и оказался прав. Ты сам видел, насколько они ошизели, когда увидели нас у себя на празднике. Так будет и сейчас.

Сидевший в соседнем кресле Барталан хмыкнул и на всякий случай проверил, легко ли выскальзывает из набедренной петли его излучатель. Они летели лишь на двух машинах – Ланкастер, Чечель и он в командирском катере, да еще десяток солдат под командой Дитриха во втором, десантном. База осталась далеко позади, сейчас два приплюснутых черных силуэта неслись над снежными макушками гор, выходя к зеленой долине, которую занимал род кузнеца Беймаа.

– Вижу перевал, – доложил пилот. – В долине – с десяток строений.

– Вероятно, это оно и есть. Снижаемся на высокой скорости, – приказал Ланкастер. – Резкое торможение, акустические буфера снять, пусть они там попрыгают.

Через мгновение узкая долина наполнилась адским грохотом реверсируемых двигателей. Пилот осадил командирскую машину возле самой земли, пасущиеся в бревенчатом загоне длиннорогие животные заметались от ужаса, со склона горы посыпались небольшие камни. Двое мужчин, чинившие сбрую возле приземистого, сложенного из коричневатых булыжников домика, упали в траву и закрыли руками головы. Командирский катер сел, второй остался в воздухе, повиснув над плитчатыми крышами домов и амбаров. Кресло Ланкастера тотчас изменило форму, опускаясь ниже и вытягиваясь в длину, и он проворно выскользнул из машины.

Он замер, наслаждаясь неожиданным, густым цветочным ароматом, наполняющим долину. Слабый ветер гнал едва заметные волны по ярко-зеленой траве, где-то на склонах гор, окружавших ее с трех сторон, вскрикивали мелкие крылатые, поднятые ревом моторов из своих гнездовий, да блеял перепуганный скот в загоне.

– Вот ведь черт, – с восхищением произнес Ланкастер. – А мы все какие-то курорты ищем… вот где рай земной! Недурно было бы здесь поселиться, а Моня?

– Договорись с кузнецом, – дернул плечом начмед, внимательно оглядывающий скученные вдоль ручья строения, – я думаю, за пару обойм он даст тебе и стол и кров. Вот только куда они все попрятались?

– Боюсь, они сейчас осваивают дедушкины погреба, – подал голос Барталан. – И вытаскивать их оттуда будет нелегко. Мы зря не взяли хотя бы роту… все было бы намного проще. Может, все-таки вызвать подкрепление?

– Не надо, – отмахнулся Ланкастер и шагнул к тем двоим, что решили зарыться в траве.

Нагнувшись, он схватил их обоих за куртки и одним рывком поставил на ноги. Бородачи оказались довольно молодыми, можно сказать, почти юношами. Один из них все еще сжимал в руке длинное шило, которым работал. От их нарядов, состоявших из одинаковых кожаных курток с веревочными завязками и коротких серых штанов, воняло кислым. К аромату примешивался отчетливый запах пота – добры молодцы отчаянно трусили.

– Тоже обделаетесь? – ласково поинтересовался Виктор.

Парень с шилом, ощутив внутри себя неведомый бесплотный голос транслинга, зашатался и решил было упасть на колени, но генерал пресек его попытку в зародыше.

– Прекратите трястись, – распорядился он, и оба, как ни странно, тут же почувствовали себя увереннее. – Идите к Беймаа, и передайте ему, что я хочу с ним поговорить. Если у него хватит смелости выйти без оружия, то никто из вас не пострадает. Идите!

Юноши изумленно переглянулись и бросились бежать в сторону длинного одноэтажного строения с рядом узких закопченных окон. Из дымовой трубы, выведенной почему-то вдоль боковой стены, валил густой черный дым.

– Как бы они не начали палить, – прищурился Чечель, положив ладонь на рукоять своего излучателя. – Если будет пальба, я с этими идиотами церемониться не стану – разнесу их хибары ко всем чертям. Не нравятся они мне что-то…

– Не будет никакой пальбы, – заверил его Ланкастер. – Они слишком испуганы и ошарашены… Беймаа должен выйти, не может же он обгадиться на глазах у всего своего рода.

Он оказался прав. Минуты через три после того, как парни заскочили в серую дощатую дверь кузницы, на ее пороге появился седобородый мужчина с лысой головой, макушку которой венчала крохотная расшитая шапочка. Его мускулистый торс, покрытый густыми волосами, был почти полностью покрыт замысловатыми узорами татуировки, а жилистые руки с огромными кулаками украшали два десятка браслетов из крашеных ремешков. К некоторым ремешкам крепились то ли амулеты, то ли знаки его статуса. На ногах у кузнеца были высокие кожаные сапоги с толстой подошвой.

Ничем не проявляя волнения, Беймаа неспешно приблизился к Ланкастеру и встал в трех шагах от него, внимательно разглядывая черного гиганта с длинным мечом на поясе. Виктор стянул с головы шлем и жестом указал кузнецу на толстое бревно возле ворот загона, вырубленное кем-то в виде скамьи. Увидев перед собой обычное человеческое лицо, старейшина вздрогнул и приоткрыл рот.

– Что он делает?! – прошипел Чечель, напряженно скользя взглядом по окнам жилищ. – Ему же прошибут голову!

– Не прошибут, – тихо ответил Барталан, – если мы не позволим… хотя пока они, кажется, об этом и не думают.

Беймаа тем временем проследовал за Ланкастером и нерешительно опустился на растрескавшуюся от старости скамью-колоду. С минуту они молча смотрели друг на друга. Видя, что ничего страшного огромные черные безбородые с ним не делают, кузнец тихонько вздохнул и осторожно поглядел на их ужасную птицу, что уселась в десятке шагов от загона. Самым удивительным было то, что вблизи птица выглядела неживой. Скорее, она напоминала воздушные лодки из легенд, которые старики-воспитатели рассказывают своим питомцам. Тогда, давно, безбородые уже приходили в горы, но воины всех кланов, объединившись даже с ненавистными подземными ублюдками, победили их и захватили волшебное оружие и многих из их жен. Беймаа не очень хорошо знал, что в этих легендах было правдой, а что вымыслом, но волшебные ружья, заклятые именами духов грозы, имелись и у него, потому что двое из его предков отличились в той ночной битве.

– Выпей, – вдруг услышал Беймаа и не сразу понял, кто с ним говорит. – Это доброе вино, оно развеселит твое сердце и прогонит ненужный страх.

Черный гигант протягивал ему довольно большую флягу в кожаном чехле. Беймаа осторожно, покосившись на странную чешуйчатую перчатку безбородого, взял ее в руки и понюхал горлышко. Пахло хорошо, более того, завлекающе. Старейшина подумал о крадущихся в ночи демонах, которые уносят души неродившихся воинов и спросил себя, не повелевает ли ими этот верзила? Но потом, коротко заглянув в его спокойные, чуть поблескивающие глаза, он решился.