– О'кей, – разрешил Сармат, и Ворон направился вглубь салона. Он сел на одно из дальних сидений и принялся рыться в карманах своего снаряжения.

– Нас могут обстрелять снаружи? – начальник охраны проводил его странным взглядом и посмотрел на Варана. В эту секунду Марина четко ощутила, что Сармат тоже слышит в завываниях ветра издевательский смех, но не признается в этом.

– Если подойдут шагов на десять, – ответил Варан. – Иначе не увидят. Буран усилился, снег стал сыпать сплошной стеной. Если промахнуться больше чем на десять метров, запросто можно пройти мимо вертушки и не заметить.

– Организуем наблюдение через тепловизор! – решил Сармат. – Так мы засечем их гораздо раньше, чем они подойдут на дистанцию визуального контакта.

Начальник охраны принялся распределять своих людей по сменам, и Марина посмотрела на разгоревшийся костер. Из-за его яркого пламени вокруг стало еще темней, но если не отводить взгляда от огня, то галлюцинации не возникают. Настоящих ходячих трупов здесь нет, они от луча фонаря не исчезают, потому что они материальны и способны сломать ногу, как мертвая Роза тогда еще живому Гарику. Чтобы появились трупы, кто-то должен умереть. Вот почему галлюцинации видит только Марина. Остальных здесь не было шесть лет назад, им ее мертвецы незнакомы. Макс наверняка тоже их видит, просто терпит. Но на Смирнова ей плевать, главное, что ОНА больше не может терпеть! Шесть лет ужаса, захлестывающего ее с головой при виде малейшего темного угла или полумрака, измотали ее до крайности. Больше ей этого не вынести. Поэтому она заставит всех искать заколку, пока вокруг нее достаточно живых людей! Ей плевать, как они будут делать это! Заколка рядом, совсем рядом, она это чувствует…

В салоне вертолета стало слишком дымно, и кто-то из наемников едва приоткрыл входной люк, создавая узкую щель. Свист бурана зазвучал громче, внутрь вертолета сыпануло снежной пылью, и Марина отрешенно наблюдала, как снизу через узкую щель в салон забивается снег, а сверху через нее же наружу вырывается дым. Если всегда сопровождать взгляд лучом фонаря, то удается не видеть прильнувших к иллюминаторам мертвецов, призывно шепчущих ей синюшными окровавленными губами.

До самого рассвета Марина не сомкнула глаз, молча просидев напротив костра с включенным фонарем в руках. Утром его аккумуляторы сели, но было уже достаточно светло, чтобы не испытывать галлюцинаций. Она поискала глазами Ворона, вроде это был его фонарь. Наемник обнаружился возле одного из иллюминаторов с тепловизором в руках, видимо, стоял на посту.

– Ваш фонарь разрядился, – Марина подошла к нему и протянула фонарь. – Что там, на улице?

– Буран закончился. – Ворон забрал у нее фонарь и отвинтил крышку аккумуляторного отсека. – Ветер стихает, но снег валит, не переставая. Видимость метров сто, а лагеря не видно. Походу, засыпало все.

Он достал откуда-то из недр снаряжения пару запасных аккумуляторов и принялся устанавливать их в фонарь. Со стоящего позади кресла поднялся Сармат со спутниковым телефоном в руке и направился к Злате. Та только что открыла глаза и тихо разговаривала с раненым, выясняя степень его состояния.

– Ваш телефон работает? – тихо спросил у нее начальник охраны. – Мой не видит спутников.

– Сейчас! – Отцовская помощница торопливо достала свою трубку и несколько секунд возилась с ней. – То же самое! – недовольно сообщила она. – Нет спутников! Может, нужно подождать?

– Попробуем, – согласился Сармат. – Будьте здесь, я возьму людей и проверю лагерь. Все наши запасы остались там, здесь только контейнер с НЗ, надолго его не хватит. Я оставлю вам двоих бойцов.

Начальник охраны назначил пару наемников охранять вертолет и велел остальным выгружаться. Ворон, выходивший первым, распахнул дверь и тихо выругался:

– Твою же мамашу…

Он указал Сармату на уровень снежного покрова, затопившего вертолет до самого люка, спрыгнул вниз и оказался в снегу по самый пах. Ворон неуклюже побрел вперед, проторяя глубокую колею, и наемники попрыгали следом. Несколько секунд Марина через иллюминатор наблюдала за тем, как они медленно пробираются в сторону лагеря, потом вернулась к потухшему костру.

– Почему вы прекратили поддерживать огонь? – нахмурилась она, подходя к оставшимся в вертолете наемникам. – Люди замерзнут!

– Топливо закончилось, – ответил ей один из них, напряженно вглядывающийся через иллюминатор в кромку тайги. – На улице потеплело, сейчас минус семь, надо бы в лес сходить, веток для костра собрать. Но если там его подельники, – наемник зло кивнул в сторону Макса, – то в одиночку лучше туда не соваться. Надо дождаться, когда наши вернутся.

Ждать пришлось больше часа. За это время спутниковый телефон Златы так и не смог установить связь со спутниками, и его аккумулятор разрядился окончательно. Раненому майору ФСБ стало лучше, он пришел в себя и попросил пить. Оказалось, что вода закончилась, и наемники заявили, что натопят воды из снега. Для этого пришлось вновь развести огонь, но вместо топливных брикетов они использовали для этого обшивку салона и кресел, и костер получился очень дымным и вонючим. Чтобы не задохнуться, входной люк пришлось открыть, и теплее в салоне не стало. Чтобы не мерзнуть, Марине пришлось усесться прямо перед костром и терпеть едкую вонь горелого пластика и пропитанного лаками дерева. Сквозь пляшущие языки пламени были видны далекие фигурки наемников, вяло копошащиеся по пояс в снегу на месте лагеря, и она усиленно думала, как заставить их искать заколку. Они же наверняка захотят покинуть долину, если не найдут своих припасов.

Ее подозрения оправдались. Едва наемники вернулись, к ней подошел начальник охраны и устало сообщил:

– Пилотов нигде нет, тепловизор не дает отметок. Они либо не пережили буран, либо ушли от нас дальше, чем на два километра. На месте лагеря мы тоже ничего не смогли найти. Все унесло бураном и замело снегом. Там сугробы по пояс, еще глубже, чем здесь. У нас нет продовольствия, НЗ хватит на сутки, воду натопим из снега. За это время необходимо выбраться из долины и вызвать помощь. Здесь после урагана происходит что-то странное: спутниковые телефоны не видят спутников, стрелка компаса медленно ходит по кругу, электронные компасы не работают, рации не берут дальше десяти метров. У нас есть аварийный маяк, он работает, но его сигнал также затухает в десятке метров. Даже наши рации его не слышат. Наверное, буран вызвал какую-то аномалию в атмосфере над долиной. Нужно выйти за ее пределы.

– Отойдемте на минуту, мне необходимо поговорить с вами наедине! – Марина увлекла Сармата к выходу и спрыгнула в протоптанную наемниками колею.

Начальник охраны вышел следом и затворил за собой входной люк.

– Скажу прямо! – тихо, но настойчиво заявила Марина. – Мне нужна эта реликвия! Любой ценой! Я знаю, что она здесь, нам не хватило всего одного дня, чтобы ее найти!

– Вполне возможно, – дипломатично согласился Сармат. – Но сейчас у нас нет ресурсов для продолжения поисков. Продовольствие на исходе, палаток нет, раненому нужна помощь, пилоты и медиум пропали, и везде снега по пояс. Мы даже мусорные ямы не найдем, не то что реликвию.