дома? — Крикнул я вглубь помещения. — Нежданные гости!

Из сумрака дома раздался шум, и вскоре появился хозяин. По мне пробежали мурашки. Каким же он был страшным во всех смыслах. Начиная от шкуры, покрытой остроконечными костяными наростами, лапами с острыми когтями и заканчивая мордой с мощной зубастой пастью и венчающими ее хищными глазами, излучающими какую-то первобытную жестокость. Возможно, половину страхов я придумал себе сам.

— Привет! — Поздоровался я, выйдя из короткого ступора. — Мы по делу.

На всякий случай я поправил автомат на плече. Хотелось думать, что этот летающий реликт понимает, что это такое.

— Как вы смогли оттуда выбраться? — Громогласно спросил дракон.

— Пустяки. Мы и не такое можем. — Как можно спокойнее произнес я. — Верни нам нашего друга и всех, кого ты еще не съел.

— В каком смысле, не съел? — Подозрительно спросил дракон, пыхнув из обеих ноздрей дымком.

Жабоид беспокойно заерзал.

— А, я понял. Этот мозгляк вам наплел.

— Это неправда? — Спросил Антош.

— Это же моральное уродство питаться разумными существами. Почти каннибализм.

— Зачем ты его покрывал? — Спросил змей у дракона.

— У нас было общее дело. Он отдавал мне людей, которых покинули силы. Я же откармливал их и сейчас они трудятся у меня на ферме. Я люблю свежие овощи.

— Дракон-вегетарианец? — Подозрительно бросил я.

— Нет, но за мясом я охочусь самостоятельно. А еще, он сказал, что вы охотники на драконов.

— Кто, мы? — Удивился я. — Да мы до сего момента считали, что драконы бывают только в сказках. И все же, верни нам нашего друга, а остальных верни туда, откуда взяли, иначе мы будем вынуждены рассказать о ваших проделках твоим землякам.

— Откуда вы такие дерзкие взялись? Тирнаног? Элизиум? А, я догадался, Транзабар, верно? — Дракон осмотрел нас любопытным взглядом.

— Вы крайне проницательны. — Нетерпеливо согласился Антош. — Где Ляля?

По глазам змея я понял, что свой вопрос он подкрепил невидимой силой, которую ощутил змей.

— Один момент. — Дракон ушел вглубь дома.

— Не сбежит? — Спросил я Антоша.

— Он всю дорогу искал способы, но кажется, сдался.

— Слушай друг, — Я повернулся к жабоиду, — ты брехло, каких не видел свет.

— Он мне сам сказал, что ест людей.

— А ты, несмотря на это, отдавал ему тех, кто надорвался у тебя на работе?

— Я все исправлю. — Плаксиво пообещал земноводный циркач.

Из недр дома послышался шум. Через некоторое время оттуда повалил народ. Я во все глаза высматривал поверх голов Лялю. Сердце мое билось учащенно, потому что ее среди них не было. Неужели она не попала сюда. Что если этот врун отправил ее куда-нибудь, где она погибла. И тут я услышал знакомый голос:

— Жорж! Антош!

Я ринулся сквозь толпу. Ляля смотрела на меня во все глаза, а я смотрел на нее, боясь отвести взгляд, чтобы она не исчезла. Кинулся к ней обнять, но Ляля остановила меня.

— Осторожнее.

В руках она держала сверток из грубой ткани. Ляля откинула его край. На меня уставилась пара любопытных бирюзовых глазёнок.

— У него никого нет. — Тихо произнесла кошка.

Я все понял за одно мгновение.

— Теперь есть. — Я обнял ее со спины, радуясь, что она не увидела, как из моих глаз брызнули слезы.

Глава 12

«Вий»

— А что если все люди, живущие в мире, это всего-навсего одна душа, которая каким-то парадоксальным образом может жить одновременно во всех телах. А смысл ее существования в том, чтобы догадаться об этом и попробовать убедить в этом остальных, как бы остальных, но на самом деле себя, находящегося в других телах, чтобы потом приблизиться к богоподобной сущности. Только представьте, что мы все знаем, что мы есть один человек, проживающий жизни в разных телах бесконечное число раз, и что это будет продолжаться бесконечно, пока мы не осознаем и не прекратим относиться друг к другу, как к чужому. Зная это наверняка, я бы никогда не сделал плохого другому человеку, потому что навредил бы самому себе, проживая следующую жизнь в теле этого человека.

Это была теория, до которой додумался Борис, поддерживая наши размышления о том, как устроена духовная часть вселенной. Эрла многое повидала и рассказывала интересные вещи, заставляющие по-иному относиться к окружающей действительности. Многие народы жили с верой в то, что являются частями одной изначальной сущности. Исповедуя духовные практики, они объединялись в коллективное сознание и жили, как одно целое, понимая и осознавая себя им, несмотря на множество физических тел.

— Я все понимаю, что время не линейно и пространство всего лишь иллюзия, обработанная несовершенным разумом, но только до тех пор, пока не захочу есть. Как только я голоден, всё, весь мир для меня не имеет значение. Душа душой, но желудки у нас в один не объединяются. Поэтому мои пельмешки, это мои пельмешки. — Заключил Глеб.

Это звучало, как ирония над самим собой. Глеб уже не комплексовал по поводу своего веса, поэтому его шутка была встречена нашим смехом без всякого страха унизить.

— Положить еще? — Эрла полезла в общую тарелку, чтобы доложить Глебу пельменей.

— Хватит. — Он постучал себя по животу и откинулся навзничь. — Мое удовольствие больше не растягивается, как раньше. Это я про желудок. Мама меня не узнает.

— Это же хорошо. — Обрадовалась Эрла.

— Хорошо, но если она меня не пустит в дом? Скажет, что ее Глебушка прекрасный розовощекий пухлик, а не этот побитый жизнью кусок… ну, не кусок, конечно, но такой потрепанный на вид доходяга. — Глеб задрал майку и показал на свои синяки. — У меня за всю жизнь столько синяков не было.

— Все твои синяки оставались на душе. — Произнесла Эрла. — На ней заживает гораздо медленнее.

— Согласен. — Глеб закрыл глаза, собираясь задремать. — Но мама может не понять.

— Ты больше не обязан отчитываться перед ней обо всем. Ты тот, кто ты есть, независимо от желания мамы, особенно, если ты такой нравишься себе больше.

В ответ раздался легкий храп. Уставший от испытания Глеб уснул. Над нашим уютным миром нависла ночь. Эрла собрала посуду и исчезла. Борису каждое моргание давалось с большим трудом. Веки поднимались все медленнее, и вот он повалился набок, не имея сил забраться внутрь спального мешка и сладко засопел.

Я залез в свой мешок и закрыл глаза. Сон не шел. В голове прокручивалось последнее испытание, в котором я оказался слабее всех и это меня напрягало. Я раз за разом прокручивал его, будто хотел мысленно вернуться назад и пройти его с учетом приобретенного умения.

Эрла вернулась бесшумно. Я прикрыл глаза, сделав вид, что сплю. Видимо она