Услышав эти слова, Саид с удивлением посмотрел на него.

– Ты глухой? – спросил Айван у Саида. – Тебе задали вопрос.

– Ты – шакал, – сплюнул Саид под ноги Айвана и, с надменностью посмотрев на него, продолжил: – Будешь у меня просить пощады, а я тебя буду рвать на куски, шакал!

Файзулла встал между Саидом и Айваном, не дав литовцу расправиться со связанным полевым командиром.

– Успокойся, война еще не закончена.

– Он хотел задушить Фархада Азиза, – сквозь зубы прошептал Айван.

– А где Фархад?

– Он у пещеры.

– Присматривай за мальчишкой, – похлопав по руке Айвана, сказал Файзулла. – Нам Саид еще нужен, не торопись.

* * *

Душманы, взятые в плен, сидели в пещере. Увидев Файзуллу, заулыбались и поклонились ему. В их глазах он не видел ни испуга, ни надменности. Они наперебой начали что-то говорить ему. Но Файзулла поднял руку, дав понять, что он их не понимает, пусть ждут, когда придет переводчик.

В висках давило, и, скорее всего, не от перенапряжения во время проведения операции в этом кишлаке, а от голода. Это было по жизни, начиная с детства. Даже тогда, когда у Федора было хорошее настроение и ничего не предвещало переутомлений. А вот голод, он знал потайные ходы к жизни мальчика и тут же, когда просыпался, добирался до артерий виска и начинал их сжимать, задерживая приток крови в мозг.

Банка с гречневой кашей стала своего рода таблеткой. Головная боль потихоньку ушла.

– Вернулся Саид и хочет продолжить с тобой разговор.

– Ты ему веришь? – спросил Фарида Файзулла. – Это может быть нашей ошибкой.

Фарид развел руками.

– Ладно, веди к нему. Посмотрим…

Саид с широкой улыбкой, которую нельзя было спрятать в его густой, ровно подстриженной бородке, смотрел на Файзуллу.

– Тебя зовет Торак к себе вместе со всем твоим отрядом. Иди за мною в кишлак, – перевел слова душмана Фарид и, приблизившись к уху Файзуллы, прошептал: – Не удивляйся, здесь Восток. А Восток – это дело тонкое!

– И что же нам теперь делать на этом тонком Востоке? – спросил Файзулла. – Фарид, я ничего не понимаю. Подчиниться? Мы стоим на середине каната, под которым пропасть. Идти назад опасно, так же как и вперед. Что делать?

– Ты – Файзулла.

– Что?

– У нас времени на размышления нет, кэп, – исподлобья посмотрел на Файзуллу Фарид. – Эта ситуация нормальная, кто платит, тот и заказывает музыку. Ахмад Шах Масуд тоже кукла, выбранная кем-то, как и Торак, как и Саадр ад-Дин. Не упирайся, все равно придется плясать под их дудку.

– Почему?

– Кэп, достань платок и утрись им! – повысил голос Фарид. – Готовь отряд к выходу и не забудь освободить тех людей, передай их этому человеку, он по своим законам разберется с ними.

Все журналисты были одеты в афганскую одежду. Основная их часть говорила на английском языке, некоторые – на французском и, похоже, на немецком. Около дувала стояли два оператора с кинокамерами и несколько фотографов. Значит, все действие будет происходить здесь. Два душмана приволокли за волосы сопротивляющихся женщин и бросили их у входа во двор, закрытый разломанным от взрывов глиняным дувалом. Еще два душмана привели к женщинам двух стариков и оставили их там же у входа.

Саид с тремя хорошо одетыми моджахедами сидел на бронетранспортере. Рядом с ним – Ахнаф. Файзулла только сейчас его увидел и заскрежетал зубами. Встречи с этим ненавистным для него человеком здесь он не ожидал. По версии Файзуллы, этот человек должен был погибнуть с окружением Саадр ад-Дина там, где воины Торака устроили засаду саадровцам. Но все оказалось не так. А когда увидел приближающихся к ним царандоевцев во главе с их командиром, капитаном Наджибуллой, невольно про себя усмехнулся: «Да, Восток – дело тонкое».

Наджибулла, увидев Файзуллу, подняв руку для приветствия, улыбнулся. И, как понял Файзулла, он оставался при своей власти. Дал команду своим солдатам, которые тут же построились в одну шеренгу около бронетранспортера.

К Файзулле начали подходить его люди, переодетые в форму советских солдат. Но почему-то Айвана с Матасом среди них не было. Фарид появился последним и, незаметно приподняв ладонь, упертую большим пальцем в ремень, дал понять, чтобы тот не сорвался, а играл как артист на сцене.

– Не подкачай, – шепнул он. – Ты здесь всего один.

Саид встал и что-то начал громко говорить.

– Сейчас будут производиться съемки, – начал так же громко переводить его слова Фарид и людям из отряда Файзуллы. – Слушайте внимательно. Сюда прибыла группа корреспондентов и киносъемщиков. Мы должны им показать жестокость русских солдат, которые будут убивать афганских стариков, женщин и детей. Чтобы съемки получились хорошими, вы будете стрелять мимо, поднимая пыль. И только по приказу моему расстреляете сначала старика. Стрелять ему в голову и в грудь, чтобы было много крови. И всем улыбаться в камеру. Понятно?

Файзулла попытался смочить языком пересохшие губы.

– Так, ты и ты, – Саид, спрыгнувший из бронетранспортера, выбрал двух царандоевцев и вместе с ними подозвал к себе Грина со Смитом. – Вы будете громко говорить между собой на русском языке, – переводил слова Саида Фарид. – Сейчас вас будут снимать на кинокамеру. Ты, – Саид с Фаридом подошел к Смиту, – как тебя зовут по-русски?

– Сергей из Москвы, – встав по стойке «смирно», громко выпалил Смит.

– А тебя? – ткнул он пальцем в сторону Грина.

– Гриша из Эстонии.

– Ты, Гриша, говори Сергею, – медленно произносил каждое слово Фарид, – сейчас буду насиловать ханум, – сказал Фарид и тут же, с удивлением посмотрев на Саида, начал ему что-то быстро говорить на афганском языке.

Саид, соглашаясь с ним, кивнул, а потом дал команду своим моджахедам, которые сразу же побежали к отдаленным домам кишлака.

– Ты, Гриша, будешь говорить Сергею, что нужно взорвать дом, а дехкан поубивать. Говори!

Грин, вскинув винтовку на плечо, сказал:

– Сергей, нужно взорвать дом и убить этих людей.

– Нет, не так, – замахал руками Фарид. – Ты это должен говорить жестоко. – И что-то на английском спросил у стоявшего рядом с ним журналиста.

Тот закивал и дал своим коллегам знак, что пора снимать.

– Сергей, нужно подорвать этот дом, – Грин каждое слово произносил громко и медленно.

– Хорошо, – сказал Фарид, – повтори еще раз.

Журналисты с кинокамерами и фотоаппаратами обступили Грина с подсолнечной стороны и стали лезть своими объективами чуть ли не в рот своему герою.

– …и поубивать этих людей, – произнес Грин.