– Зачем?

– На общак отдам все, что имею. Себе ничего не оставлю!

– Дело не в том, что возместишь. Крыса должна сдохнуть. Брус!..

Сафрон вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь. Вместе с ним исчезли Гонщик и Ступор. Остались только Брус и Пухляк.

– Пацаны, мы же кореша, давайте договоримся! – поднимаясь с пола, сказал Мазун.

– На коленях зачем ползал? – с презрением спросил Брус.

– Да ноги вдруг отнялись.

– Чмо! – заявил Брус, повернулся к Пухляку как будто за одобрением, но вдруг ударил.

В голове у Мазуна рванула граната.

В себя он пришел в трясущейся и шумной темноте. Руки связаны за спиной, ноги спутаны, на голове мешок. Во рту кляп. Его везли в машине по тряской дороге, судя по всему, в багажнике. Сейчас доберутся до леса или реки, там и прикончат. Чтобы другим неповадно было. Сафрон, падла!

Мазун расплакался от жалости к себе. И зачем он только вступил в банду! Да, было круто, престижно, кум королю, сват министру, все такое. Но ведь ему говорили, что жизнь его теперь не стоит ничего. Сколько пацанов уже погибло! Почему он думал, что смерть пройдет мимо него? Нет, сегодня ему конец.

Машина замедлила ход, сильно тряхнулась, накренилась. Дорога стала совершенно никакой. Наверное, лес начался. Совсем чуть-чуть осталось.

Вдруг где-то рядом ударила автоматная очередь. Пули застучали по кузову, посыпалось заднее стекло. А багажник – очень уязвимое место.

Машину повело в сторону, она во что-то ударилась и остановилась. Выстрелы прекратились. Мазун ничего не понимал. Он знал только, что чудом избежал смерти. Но рано радоваться, все еще впереди.

Послышались голоса.

– Наглухо! – сказал кто-то.

– Кого они там в багажнике везли?

Крышка открылась, чьи-то сильные руки схватили Мазуна, вытащили из багажника, бросили на землю и только тогда сняли с него мешок.

– Блин, я думал, тут баба, – разочарованно проговорил здоровенный тип с кривым ртом.

– Бабой будешь? – спросил такой же мордоворот, с ухмылкой глядя на Мазуна.

Тот отрицательно мотнул головой. Нет, бабой он не будет.

– Ну что ж, тогда сдохнешь и так, – сказал чернявый мужик в дорогой куртке из классной тонкой кожи.

Этого типа Мазун узнал. Фотографию Пантелея он видел не однажды. Ее показывали ему Сафрон и Брус.

Пантелей взял в руку пистолет, передернул затвор и нацелился точно в лоб Мазуна. Его могла спасти только хитрость. Почему бы не согласиться побыть немного бабой?

Но он вспомнил, как упал на колени перед Сафроном и к чему это привело. Брус даже разговаривать с ним не стал. А Пантелей точно грохнет его, если Мазун даст слабину. Он же в законе, ладно, почти. Может, и развенчали его, но понятия-то остались.

– Или девочкой хочешь быть? – спросил Пантелей.

Мазун мотнул головой.

– Считаю до двух.

Он зажмурил глаза, собираясь умереть, но согласия не дал.

– Не хочет пацан быть девочкой, – заявил Пантелей.

Мазун открыл глаза и увидел, как тот возвратил пистолет на место. Криворотый тип наклонился и сорвал со рта смертника полоску пластыря.

– Кто такой? – спросил Пантелей.

– Мазун я.

– Сафроновский?

– Да, был.

– А почему был?

– Да потому что не хочу больше с этим жлобом!

– Чего так?

– Да бабу я его трахнул! А он меня за это приговорил.

– Агнессу?

– Нет, Кассиопею. Она проститутка, работает на него. А я к ней заехал. Ты, говорит, мне всех баб перепортил, а Софи еще и с толку сбил.

– Это как?

– Сказал, чтобы она больше не путанила.

– И все?

– А что, этого мало?

– Мало. Я бы тебя за такое мочить не стал. Я бы тебе просто хозяйство отрезал.

Пантелей снова вынул из-за пояса ствол. Взгляд его заледенел.

– Жить хочешь? – спросил он.

Мазун жалко кивнул.

– Тогда давай, колись, за что тебя приговорили. Считаю до двух.

– Сафрон боится, что я его сдам.

– А конкретно?

– Мы хату выставили, а менты нас замели. Один я ушел. Менты меня сейчас ищут. Сафрон не хочет, чтобы они меня нашли. Боится, что я его сдам.

– Он велел вам хату выставить?

– А вдруг я так на допросе скажу?

– Если всех замели, то не с тобой надо решать, а со всеми.

– Он с меня начал.

– Извини, не убедил. – Пантелей взвел курок, собираясь стрелять.

– Сафрон меня крысой объявил!

– Это уже ближе.

– Мы собирались на общак занести. Мусора опередили!

– А точно собирались?

– Да, конечно!

– А как же Кассиопея?

– Да, и это было.

– А кто такая Софи?

– Она сейчас в ментовке.

– Кто ее замел?

– Круча. – Мазун отвечал быстро, четко.

Он вдруг понял, что его не убьют. Во всяком случае, сейчас.

– Она теперь у него? – спросил Пантелей, с интересом глядя на Мазуна.

– Да, у него.

– А тебя, значит, ищут?

– Ну да.

– Расскажешь, как было?

– Расскажу.

– Ладно, тогда поехали. – Пантелей подал знак, и его быки развязали Мазуна, вернее, срезали веревки с рук.

С земли ему подняться не помогали, да он и сам с удовольствием с этим справился. Встал на ноги, глянул на машину. Стекла разбиты, в корпусе дырки, два покойника в салоне. Как только его самого ни одна пуля не зацепила?

– Уходим! – приказал Пантелей.

– А трупы? – спросил Мазун.

Неплохо было бы похоронить пацанов. Их в землю, а машину куда-нибудь в воду. Тогда Сафрон будет думать, что они пропали уже после того, как спрятали жертву своего беспредела. Стоило бы исчезнуть для Сафрона навсегда. И для него, и для ментов.

– Что трупы? – Пантелей с интересом глянул на него.

– Ну, в землю их, и с концами.

– А мы мусоров не боимся, – с усмешкой проговорил Пантелей и глянул на совсем еще молодого парня с жесткими чертами лица.

Тот держал в руках автомат, из которого, наверное, и расстрелял машину. Парень кивнул, подошел к Мазуну, отстегнул магазин и всучил ему автомат.