– Ага, – кивнула Ксения, – знаете, что вас уже не посадят, времени много утекло!

– Нет, – ответила Татьяна Николаевна, – просто я стала другим человеком и понимаю, ты мое испытание. Господь сегодня специально сюда тебя прислал, чтобы я перед тобой покаялась! Спаситель добр, он мне разрешил прощение у тебя попросить. В церкви я у батюшки исповедовалась, теперь тебе истину поведала. Прости меня!

– Супер! Шоколадно получилось! – прищурилась Ксю. – Боженька грех отпустил, теперь я вас простить должна?

– Да, – смиренно ответила Татьяна Николаевна.

– Надо перед Ириной на колени падать, – отрезала моя напарница.

– Уже сделала это, – ответила тетка, – она мне грех отпустила.

– Когда? Мама сюда приходила? Зачем? – закричала Ксюша.

Татьяна Николаевна сделала резкий жест рукой.

– Это не моя тайна! У матери спроси.

– Она не расскажет, – приуныла Ксюша. – Татьяна Николаевна!

– Да, милая?

– Я сейчас уйду от вас…

– С Богом, деточка.

– Вы же верующая?

– Я пришла к Господу.

– Значит, обязаны говорить правду?

Хозяйка кивнула.

– Время лжи закончилось, я стараюсь жить по заповедям.

Ксения оперлась ладонями о стол.

– Тогда скажите честно, Валерий мой отец?

Глаза Тани расширились:

– Нет! Не ты дочь Валерия.

– Фу, – выдохнула Королева.

А мне фраза «Не ты дочь Валерия» показалась странной.

– Не ты дочь Валерия, – повторила я. – А кто тогда его дочь?

Татьяна перекрестилась.

– Не могу тайну выдать, молчать поклялась. Но вопрос задам. В семье Королевых одна дочь?

– Нет, еще Лерка есть, моя младшая сестра, – ответила Ксюша. – О! Валерий ее папаша. Поэтому мать такое имя ей дала. Так?

Хозяйка молчала.

Ксения оглянулась по сторонам, встала и схватила фигурку кошки, стоявшую на подоконнике среди других фарфоровых статуэток.

– Прикольно. Собираете кошаков?

– Мало у меня радости, – вздохнула Таня, – одни статуэтки. Увлекаюсь ими очень. Ту, что сейчас держите, из Германии привезла, купила на блошином рынке.

И тут меня осенило.

– Татьяна, вы работаете?

– Кем мне работать, – махнула рукой тетка, – домработницей у людей? Образования нет, и мужа одного не могу бросить.

– Но в Германию вы ездили, – улыбнулась я, – кисоньку там симпатичную приобрели.

– Два раза в год по недельке отдыхаю, – грустно сказала хозяйка, – иначе с ума сойти можно. В остальное время я к дому прикована.

– Кто же с Валерием остается? – гнула я свою линию.

– Медсестру нанимаю, – пояснила жена инвалида.

Я заулыбалась еще шире.

– Считать деньги в чужом кармане неприлично, но я займусь занятием, которое бы точно осудила моя бабушка. У вас огромная квартира в центре. Представляю размер ее коммунальной оплаты.

– Да уж, – покачала головой Татьяна Николаевна, – сплошное разорение.

– Но вы не уехали на окраину, значит, можете позволить себе жить в центре, – продолжала я.

Я встала и бесцеремонно распахнула холодильник.

– О! Никаких российских продуктов! Вы жаловались на дороговизну памперсов и отсутствие средств, но на полках у вас импортные йогурты, которые нынче прямо золотые по цене. И минеральная вода французская. Какая у вас пенсия? Думаю, не больше десяти тысяч. Не хотите читать лекции людям на тему «Как хорошо жить на пенсию»?

Татьяна Николаевна опустила глаза.

– Ну… я кое-что скопила на старость.

– Нет, – усмехнулась я, – полагаю, золото, бриллианты покойной Зинаиды сейчас у вас. Вроде вы теперь воцерковленный человек, только правду говорите.

– Валера – наследник убитой супруги, я трачу на него то, что от Зинки осталось, – залепетала бывшая домработница. – Я денег на ветер не бросаю.

– Убийца не может получить имущество человека, которого лишил жизни, – отрезала я.

Татьяна пожала плечами.

– Валера никого не лишал жизни, это сделала его мать. Что вы от меня хотите?

– Правду, – отрезала Ксюша. – Ирина родила Леру? Почему она это сделала? Вы знаете ответ.

– Да, – кивнула Татьяна, – но ни слова не скажу.

Ксюша бросила на пол фигурку, та разлетелась в осколки.

– Моя кисонька, – закричала Татьяна, – любимая!

Ирина схватила другую статуэтку.

– Немедленно все рассказывайте. Даша, вся такая интеллигентная, уговорить вас пытается. А я на … все переколошмачу, окна…! Посуду…! Если полицию вызовите, правду им расскажу про то, как вы Ирину засадили!

Ксения бросила на пол еще одну безделушку и раздавила ее ногой.

– Нет, не надо, – заплакала Татьяна Николаевна, – мои кошечки, единственная отрада в беспросветной жизни.

– Ирина тоже не веселится, но в отличие от вас ей приходится за копейки пробирки мыть и в дерьмовой двушке с алконавтом ютиться, – заорала Ксения и схватила третью кошку.

– Слушай, слушайте, – зачастила Татьяна.

Ксения, не выпуская из рук фарфоровую Мурку, села на стул. Татьяна начала излагать очередную историю.

Не успела Вера Васильевна умереть, как случилась новая напасть. В дверь Поповых позвонили, Таня распахнула дверь и увидела Ирину. Та мало изменилась за прошедшие годы, не растолстела, не поседела. Татьяна чуть не упала, а гостья спокойно спросила: «Валерий дома?»

Попов в этот момент вышел из ванной, кинул взгляд на непрошеную гостью и остолбенел.

– Хочу потолковать, – сказала Ира, – с вами с двумя, дело есть.

Валерий и Татьяна отвели ее на кухню, Ирина села на табуретку и начала говорить. Она ровным голосом пересказала историю своих отношений с Верой Васильевной и ее сыном. Вот тогда-то Таня и узнала мельчайшие подробности истории смерти Зины, она к тому моменту уже понимала, что за человек ей достался в мужья, и безоговорочно поверила бывшей зэчке.

– Зла у меня на вас нет, – объясняла Ира, – зона всегда меняет человека, ломает всех, только одни начинают правильно думать, а другие теряют душу окончательно. Мне повезло, я встретила в Пузырске Софью Михайловну Нечаеву, она у нас эксперимент проводила, вот профессорша и сделала из меня человека. Валера, ну-ка, скажи жене правду!

Таня уставилась на мужа.

– Я чего-то не знаю? – прошептала она.