А деньги по тем временам были неплохие. Из 232 кадетов академии на книгу подписался 131 человек. Экземпляр стоил 1 доллар 25 центов. К тому же весьма вероятно, что подписались и несколько офицеров. В чеке на имя Эдгара А. По, выписанном казначеем академии (не забудем, в армии всё происходит централизованно и в соответствии с инструкциями — подписка на книгу производилась с разрешения суперинтенданта полковника С. Тайера), значилась сумма 170 долларов[109]. Следовательно, у издателя были все резоны поддерживать поэта. Во всяком случае, до тех пор, пока из академии не прибудут деньги.

Книга По вышла из печати в апреле. Точная дата выхода неизвестна. Но чек датирован 23 апреля. Следовательно, подписчики получили сборник тогда же или чуть раньше, а тираж, скорее всего, был готов в середине месяца.

Интересно, какую часть из 170 долларов получил Э. По? Скорее всего, небольшую — издание сходной по объему и полиграфии книжки обходилось автору приблизительно в 100 долларов (издателю, конечно, дешевле). А если вспомнить, что издатель еще и «содержал» нашего героя в течение марта и апреля, то станет понятно, что гонорар оказался невелик. Об этом говорит и тот факт, что уже в конце апреля Э. По начинает подыскивать себе работу.

Однако мы еще почти ничего не сказали по поводу вышедшей книги.

Издана она была весьма приличным тиражом — около тысячи экземпляров[110]. Но с точки зрения полиграфии не выглядела шедевром. Формат составлял примерно 17 на 9,5 сантиметра. Бумага была не самого лучшего качества, обложка — оливкового цвета. Да и объем всего 124 страницы.

Уже внешний вид книги, как вспоминали бывшие товарищи автора по академии, разочаровал их — уж очень неказисто она выглядела. Но куда большее разочарование вызвало содержание. Они не нашли в ней того, на что рассчитывали, — никаких эпиграмм и пародий на своих офицеров и товарищей, никаких сатирических стихотворений[111].

Автор дал книге скромное название — «Стихотворения»[112]. Да к тому же сообщил читателю, что перед ним «второе издание». В принципе для этого у него основания были — в сборник входили уже публиковавшиеся произведения, такие как поэмы «Тамерлан», «Аль Аарааф», стихотворение «Волшебная страна». Но были и новые, впервые опубликованные стихотворения — «Израфил», «Победная песнь», «Град обреченный»[113] и другие, среди которых особенно выделяются два: «К Елене» и «Спящая»[114]. Их не только Э. По, но и многие современники и потомки считают одними из лучших его стихотворений. Поэтому обозначение на титуле вышедшего сборника «второе издание» — не совсем корректно. Однако нам неизвестно, чем руководствовался автор. Видимо, у него были какие-то собственные резоны.

Впрочем, как бы высоко ни оценивались отдельные произведения вышедшего сборника, все-таки главная его значимость — в другом. На его страницах По впервые выступил как теоретик поэтического (и шире — литературного) творчества. Эта сфера приложения таланта впоследствии станет одной из важнейших и во многом обусловит непреходящее значение Эдгара По не только для национальной, но и мировой словесности.

Речь идет о преамбуле сборника — «Письме мистеру__».

«Место рождения» текста обозначено «Вест-Пойнт,__1831», и адресован он «Дорогому Б__».

Большинство исследователей творчества По едины во мнении, что адресатом послания был издатель — мистер Блисс. Вполне может быть. Нетрудно вообразить, что, когда он посещал Вест-Пойнт, они действительно вместе обсуждали некоторые аспекты стихосложения и национальной литературной действительности. Допустимо, что издатель сетовал на «униженное» положение американских авторов и, конечно, нашел в молодом поэте сочувствующего слушателя. Характерны в этом смысле слова из «Письма»:

Разумеется, сетования эти не новы и совсем не оригинальны — о несправедливой «приниженности» американских авторов относительно европейских толки шли начиная с конца XVIII столетия.

Совсем не ново и не оригинально было и отношение Э. По к Вордсворту и Кольриджу, выраженное в послании. Первого как поэта он отвергает, перед вторым — преклоняется. Эту точку зрения разделяли многие из его современников — товарищей по поэтическому цеху.

Куда важнее два других тезиса «Письма». Во-первых, идея о правомерности суждения поэта о работе другого поэта и возможности справедливой оценки его труда.

«Говорят, что хорошую критическую статью о стихах может написать тот, кто сам не является поэтом. С точки зрения ваших и моих понятий о поэзии это неверно — чем менее поэтичен критик, тем менее справедлив его отзыв, и наоборот. Справедливость критической оценки пропорциональна поэтическому таланту. Поэтому я готов согласиться, что плохой поэт будет необъективным критиком и его себялюбие неизбежно склонит в его пользу весь скромный запас его суждений; но подлинный поэт, думается мне, и в критике не может быть иначе как справедлив».

Трудно сказать, размышлял По о себе как о литературном критике уже тогда или идея взяться за разбор чужих сочинений пришла к нему позже. Но очевидно, что он был совершенно уверен в своей способности справедливо судить о поэзии других. И когда появилась возможность ринуться в литературную баталию, внутренне он был готов к этому и ни минуты не сомневался в своем праве судить других.