— А кто бы еще помог тебе принести вещи для ненавистной аристократки?

Элинна отвернулась, но я успела заметить, как зарделись ее щеки. Слегка улыбнувшись, продолжила излагать свой план.

— Эй, Летта. — Староста настойчиво стучала в дверь чулана.

— Заходи, — разрешила я, и девушка быстро проскользнула внутрь. Удобно устроившись на сундуке возле окна, Элинна окинула взглядом убогое жилище.

— Даже уютно стало, — заметила она.

— Смеешься надо мной?

— Нет. Самая обычная комната, только маленькая и без душевой. Зато только твоя.

Я скептически посмотрела на рыжую девчонку, рассматривавшую небольшую стопку носовых платков на подоконнике.

— Ты хорошо шьешь. Я думала, что аристократки ничего не умеют.

— Любая хорошо воспитанная девушка умеет шить, вышивать, музицировать, декламировать стихи, танцевать и многое другое. Этому мы учимся с самого детства.

— Да уж понятно, что стирать одежду, готовить и мыть полы вас не учат. О, миленькая сорочка. — Элинна указала на вывешенную сбоку от окна постиранную сорочку. — Где ты только ткань берешь?

— Ректор поделился.

— Слушай, — девушка присмотрелась к ткани, — а как ты стираешь? Тут, кажется, мыло присохло.

— Намыливаю, погружаю в воду и болтаю там хорошенько.

— Ха-ха!

— Что?

— Ткань тереть надо! Как иначе ты грязь отстираешь?

— А я откуда знаю как?

— Да-а, кажется, и правда лучше будет, если твои вещи Гер и Луз постирают. У них чище выйдет.

— Они согласились?

— Еще бы! Там такой спектакль разыгрался. Дин за завтраком им говорит: «Слышал, вы все к элите цепляетесь», — а те ему: «А почему бы не развлечься? А то ходит тут, нос задирает, будто она лучше нас, ну мы и показали ей, кто на самом деле лучший». А Дин отвечает: «А что, если она вас тоже в чем-нибудь обставит?» Те давай смеяться, типа, не смеши нас, эти элиты ничего делать не умеют. Дин тогда: «А давайте на спор, если она вас обставит, вы любое ее желание выполните, а если проиграет, тогда пусть она ваше исполняет».

— Какое их желание?

— А что он должен был предложить? Не ему же их желание исполнять.

— А дальше что?

— Ну а дальше они решили, что после ужина сюда придут и предложат тебе спор, а предмет спора ты сама выберешь.

— Очень уж они в себе уверены.

— Ну, как маги они достаточно сильные, потому и уверены. А самим выбирать — засмеют, скажут еще, будто они девчонки испугались, даже состязание полегче придумали.

— А те студенты, что держат лошадей в конюшне, согласятся одолжить их для скачек?

— Да уж полагаю. От хорошего зрелища здесь не отказываются. Это аристократы на все «фи» говорят, а мы церемонии разводить и притворяться не любим.

— Не притворяться, а контролировать свои эмоции и вести себя согласно этикету.

Элинна в ответ лишь махнула рукой и сказала:

— Вечером увидимся. Если дело выгорит, тогда я ключи от манежа раздобуду.

Вечером, как и было обещано, Луз с Гером заявились под дверь моего чулана, а с ними еще толпа человек пятьдесят.

— Эй, рыжая, выходи! — загоготал Луз.

«От рыжего слышу», — хотелось огрызнуться мне, но я сдержалась, с достоинством вышла за дверь, встала напротив своих недругов и гордо выпрямила плечи.

— Эй, элита, а у нас к тебе предложение, — начал Гер. — Давай спорить на желание. Ты тут мнишь себя лучше всех, а мы беремся доказать, что ты ничего делать не умеешь. Если мы в споре победим, тогда ты наше желание исполнишь.

— Какое желание?

— Будешь нам с Лузом завтра за обедом прислуживать.

— А если я выиграю?

— Ну, это вряд ли. Но если победишь, мы тогда твое желание исполним. Чего загадаешь?

— Выстираете всю ту одежду, что сами испачкали.

— Лады! — Гер ухватил меня ручищей за ладонь и крикнул напарнику: — Луз, разбей.

Его широкоплечий друг разнял наши ладони и хлопнул меня по плечу:

— Все, элита, озвучивай.

— Хорошо, — ответила я, потирая занывшее плечо. — Выбираю конные состязания. Сможете верхом на лошади обогнать меня — вы победили, я обгоню — значит, я выиграла. Идет?

Парни растерянно переглянулись. О простом соревновании без магии они точно не думали. Я старательно сдерживала улыбку. Катаюсь верхом я с детства, а вот насчет этой парочки сильно сомневаюсь. Разве только на тягловой кобылке в город сено на продажу возили.

— Давай ты, Гер. Ты у нас на лошадках ездить умеешь, — проговорил наконец Луз.

— Хорошо, — кивнул головой темноволосый гигант.

До манежа мы добрались едва ли не бегом — парни впереди, я позади них, а следом вся толпа студентов, которым не терпелось посмотреть, как элиту в очередной раз макнут носом в грязь. Хотя, зная характер вредной парочки, я полагала, что половина зрителей вовсе не прочь лицезреть падение Гера с лошади.

Зрители разместились на трибуне, а нам с Гером владельцы подвели своих лошадей. Признаться, я была удивлена не только существованием манежа в академии, но и тем, что состоятельные виеры оставляли в местной конюшне своих коней, предпочитая добираться из города верхом. Я осмотрела жеребца и осталась довольна. Это, конечно, не чистокровное животное вроде тех, что принадлежат моему отцу, но для скачки вполне сгодится.

— Ты с ним поаккуратнее, элита, — велел мне черноволосый парень, подведший скакуна. — Если Шолко пострадает, я тебе лично за него голову оторву.

Я лишь смерила юношу высокомерным взглядом и холодно спросила:

— А дамского седла у вас нет?

— На что мне дамское седло? — искренне удивился парень и передал мне поводья. Жеребец фыркнул, но артачиться не стал, а послушно последовал за мной к краю песчаного круга, на котором была прочерчена полоса старта. Ну что же, придется скакать в мужском. Боком сесть не получится, иначе вылечу при галопе личиком прямо в песок. Такие седла не имеют второй луки, значит, и опереться не на что.

— Итак, проходите три круга, — подошла к нам Элинна. — Кто придет в конце первым, тот и победил.

Мы кивнули. Я изящно взлетела в седло, расправила юбку, прижав ее ногами, чтобы не задралась при скачке, и наблюдала с высоты, как Гер карабкается на своего коня.

— Эй, плебей, может, сразу признаешь поражение, чтобы не позориться лишний раз?

— Еще чего! — Громила сплюнул на землю и выпрямился, крепко ухватив поводья руками. — Не зарывайся, элита!