– Он приехал на «Уилл-Просперити», чтобы нам помочь. И если вы воображаете, что я способна причинить ему зло… Тогда я покажу вам свои способности и сброшу вас прямо в воду.

Улыбка Евы потеплела.

– Вот и хорошо. Это все, что я хотела.

Элис скрестила руки на груди.

– Так это была проверка?

Ева кивнула.

– Я же видела, как он на вас смотрит. И видела ваш ответный взгляд. – Она кивнула на облака, бросавшие тень на гавань. – Но желание проходит. А при соблюдении предосторожностей вожделение можно удовлетворить без нежелательных последствий.

Лицо Элис вспыхнуло. Какой бы откровенной она ни была, она никогда не говорила на такие темы с незнакомыми людьми.

– Если бы вы с Саймоном просто хотели прыгнуть вместе в постель, – продолжала Ева, – я бы ничего подобного не говорила. Какое-то время вы наслаждались бы друг другом, а потом – конец. Но я вижу, что у вас все это гораздо серьезнее. И все, что я вам сейчас говорила… это для безопасности – вашей и Саймона.

«Похоже, она видит меня насквозь», – подумала Элис. Однако же… Да, она поцеловала Саймона в таверне, но что мог значить один поцелуй? Или Ева настолько проницательна, что видит даже то, чего сама Элис не готова признать?

– Итак, если это испытание, то мне не терпится узнать, прошла ли я его, – проговорила Элис.

– Он правильно поступил, выбрав тебя для миссии.

– Прекрасная новость. Для меня ваше одобрение важнее всего на свете, – съязвила Элис.

– Вы вполне могли бы мне понравиться. – Ева широко улыбнулась и добавила: – Для большей безопасности мы встречаемся друг с другом только на заданиях. Мы ведем двойную жизнь. Мои родители ничего не знают. Сестры Марко ни о чем не подозревают. Наниматели Харриетт – в полном неведении. Все мы словно ходим по туго натянутому канату.

– И вы так рискуете, потому что…

Лицо блондинки омрачилось.

– Если не мы – то кто же? Кто сделает так, чтобы кухарка с ужасными ожогами на руках смогла содержать себя? Кто заставит влиятельного человека платить, когда он злоупотребляет своей властью? Кто заберет детей из борделей и с фабрик, где им платят меньше пенни за четырнадцать часов работы?

Страсть и гнев, прозвучавшие в голосе Евы, совершенно не соответствовали той холодной сдержанности, с которой она шагала по набережной. Но Элис видела, как сверкали ее глаза, и сейчас она невольно восхищалась этой женщиной.

– И кто позаботился бы о рабочих на нашем медном руднике – о тех, кого безжалостно эксплуатируют владельцы и управляющие? – добавила девушка. – Но, увы, никто в Тревине не сможет вам заплатить…

Ева улыбнулась и проговорила:

– Не волнуйтесь. Саймон найдет способ возместить все наши расходы.

Элис смотрела на красивую гавань, полную кораблей с мачтами и залитую солнечным светом, но все же видела только Саймона, готового обмануть владельцев шахты и встретить лицом к лицу любую опасность.

Должно быть, на ее лице отразилось беспокойство, потому что Ева сказала:

– Если не считать Марко, никто не знает о мошенничестве больше, чем Саймон. С ним все будет в порядке.

– Я знаю, – ответила Элис с куда большей уверенностью, чем чувствовала.

– Чай без сахара и сливок, – велел Саймон сбитому с толку клерку.

– Э… – Линфорд взглянул на Тафтона и Харролда.

– Принесите, Линфорд, – приказал Харролд. – Хотя бы в благодарность за то, что вы удалили этого гнусного громилу из нашей конторы.

Клерк поспешно вышел, а Саймон уселся перед столом Харролда. Тафтон же по-прежнему стоял, скрестив руки на груди. Оба они смотрелись достаточно прилично – как любые мужчины между сорока пятью и шестьюдесятью, имеющие неплохой доход и незапятнанную совесть. Но Саймон видел под этими масками ложь и обман. Все в этой конторе – от дорогих ковров до хрустальных графинов с виски и золотого шитья на жилете Тафтона – было оплачено потом и кровью шахтеров с «Уилл-Просперити». такими людьми, как Генри и Эдгар, ежедневно рисковавшими жизнью, и такими, как Элис, часами разбивавшими комки руды, чтобы медленно умирать от голода.

Но этим людям в роскошной конторе было все равно. Они получали то, что хотели, и не видели причин что-либо менять.

Саймон с трудом удерживался: ужасно хотелось повалить на пол этих самодовольных типов, – но вместо этого улыбнулся и закинул ногу на ногу.

– Мистер Шейл, кто же вы такой? – спросил Харролд.

Саймон взял предложенную клерком чашку с чаем и пригубил из нее. Превосходный чай! Вне всякого сомнения – доставленный из Сучжоу. И очень дорогой.

– Я тот человек, который заставит мистера Дарби убраться.

– И как вы хотите это сделать?! – встрепенулся Тафтон.

– Все очень просто, – ответил Саймон. Знакомая, но всегда приятная дрожь охватила его – более бодрящая, чем любой чай. – «Уилл-Просперити» передается мне, согласны?

Тафтон с Харролдом переглянулись.

– Возмутительно! – воскликнул Тафтон.

– А сколько требует Дарби? – осведомился Саймон.

– Двадцать пять тысяч фунтов! – выпалил Харролд.

Снова улыбнувшись, Саймон поставил чашку на край стола и проговорил:

– Дело в том, что ту группу, которой я передам право владения, освободят от налогов. Следовательно, вам не придется платить болвану Дарби.

Тафтон, очевидно, устал стоять и опустился в большое кожаное кресло. Нахмурившись, он пробормотал:

– Мы старались держать всю эту суету с налогами подальше от ушей публики. И я вас до сегодняшнего дня не видел. Так каким же образом вы узнали о нашем положении?

– Дарби! – воскликнул Саймон, изображая возмущение. – Я получаю доход не только от работы поверенного. У меня есть доли и в других предприятиях. Но Дарби – это лиса в моем курятнике! Всегда находит налоговую щель, куда пролезает без помех. Старается меня разорить.

– Бьюсь об заклад, ублюдок половину кладет себе в карман, – пробормотал Харролд.

– Он бы не работал на правительство, если бы не был продажным. Я следил за этим мерзавцем, поэтому и узнал о вашем невезении. И приехал помочь.

– Почему? – процедил Тафтон, прищурив маленькие глазки.

– Потому что хочу дать Дарби в зубы. И потому что мы с вами можем помочь друг другу и в дальнейшем.

– Вы всего лишь поверенный, Шейл, – презрительно бросил Харролд. – И ничем не можете нам помочь.

– А вот тут вы ошибаетесь. У меня есть деловые интересы в Ассаме и Карнатаке, и мои доходы не подлежат налогообложению.

– То есть вам нужны наши деньги в этих предприятиях? – спросил Тафтон.

Саймон с улыбкой кивнул: