Машина вдруг резко затормозила и остановилась.

— Вот мы и приехали, мадам, — сообщил водитель. — Больница Святой Маргариты. С вас двадцать два доллара.

Двадцать два доллара! Это же почти восемь фунтов стерлингов! Самый настоящий грабеж! Ну да ладно, черт с ними, с деньгами.

Таксист быстро развернулся и уехал. Ни спасибо, ни всего доброго, со злостью подумала Каролина. Неужели здесь все так грубы и невоспитанны? С этими мыслями она вошла в фойе больницы.

Только тут она осознала, что я понятия не имеет, как выглядит дочь. Фойе было многолюдно, но более всего Каролину поразила огромная очередь к дежурной сестре. Безропотно встав в хвост очереди, Каролина искала глазами хрупкую темноволосую девушку.

Но поблизости не было никого, кто хоть немного напоминал бы Флер. Убедившись, что дочери нет, Каролина села на свободное место на скамье и устало закрыла глаза. Как же Флер могла так жестоко поступить? Она же прекрасно знала, что ее трудно найти в такой сутолоке.

Вокруг громко говорили, причем не только с американским акцентом, но и с итальянским, испанским, немецким. Порой раздавался голос дежурной сестры, которая громко выкрикивала фамилии посетителей.

Вдруг Каролина услышала свое имя. Оно прозвучало странно, совсем не так, как в Англии. Каролина тут же вскочила и направилась к столику дежурной сестры, с трудом пробираясь сквозь толпу посетителей. Люди безропотно расступались, пропуская ее. Только потом она догадалась, что немалую роль сыграла ее дорогая норковая шуба. Здесь, видимо, привыкли уступать дорогу важным персонам, особенно в больнице штата.

— Что вам угодно? — спросила негритянка, сидевшая за столиком.

— Моя фамилия Хантертон, — взволнованно ответила Каролина. — Меня просили подойти.

— Ах да, вас просят подойти к палате «7 Б».

— Как найти эту палату?

— Поднимитесь на лифте на седьмой этаж, потом повернете направо, — раздраженно ответила сестра.

Каролина медленно направилась к лифтам, грязным и переполненным. Под конец остались только Каролина да еще старая негритянка с внучкой.

— Послушай, — сердито сказала старуха маленькой девочке, — веди себя хорошо и не плачь. Твоя мама очень огорчится, если ты будешь все время плакать. Мы ничем не можем ей помочь, поэтому постарайся улыбаться и не плакать.

Девочка насупилась и молчала. Она казалась испуганной.

— Вы идете в палату «7 Б»? — спросила Каролина.

— Да, следуйте за мной, мы покажем вам дорогу.

Пошли, Аурелия! — Негритянка потащила девочку из лифта. — И помни, что я тебе сказала.

Палата «7 Б» находилась в самом конце коридора.

Негритянка шла медленно, да и Каролина не спешила, страшась встречи с дочерью.

Войдя в палату, она огляделась. Здесь в несколько рядов стояли кровати. Увидев в дальнем конце палаты молоденькую девушку, Каролина направилась к ней. Та сидела лицом к двери, но смотрела на лежащую перед ней старую женщину и гладила ее руку. Внезапно наклонившись, девушка прошептала ей что-то на ухо.

Каролина и не подозревала, что Флер такая нежная и заботливая внучка.

— Флер? — сказала она, приблизившись к кровати.

Девушка подняла голову и посмотрела на Каролину. Ее большие темно-голубые глаза выразили сложную гамму чувств — отчаяние, сострадание, сочувствие и даже усталость.

Девушка молча, кивнула головой и приложила палец к губам, показывая, чтобы мать не говорила слишком громко. Каролина подошла поближе и посмотрела на больную. Она была худой, изможденной и бледной.

Ее тонкие руки лежали поверх простыни. Глядя на мать Брендона, Каролина размышляла о том, как странно устроен мир. Когда-то она встретила сына этой женщины и родила от него ребенка, но почему-то так и не познакомилась с Кэтлин, не говорила с ней.

Затем она перевела взгляд на Флер. Перед ней была взрослая девушка с серьезным лицом, умными, выразительными глазами и сдержанными манерами. Каролина поняла, что ее дочь давно уже не ребенок.

— Пойдемте со мной, — сказала Флер. — Бабушка заснула. Мы попросим сестру, чтобы она позвала нас, когда бабушка проснется.

Поднявшись, Флер направилась к двери. Каролина, следуя за дочерью, не заметила в ней никакой враждебности.

Они молча шли по коридору. Подойдя к автоматам, Каролина порылась в сумочке и достала кошелек.

— Что будешь пить. Флер, чай или кофе? Ужасно, что я не знаю о тебе даже этого.

Она тотчас поняла, что допустила ошибку. Это была слишком поспешная попытка сблизиться. Не готовая к этому Флер ответила:

— Мне все равно, — и равнодушно пожала плечами.

— Пожалуйста, — сказала Каролина, протягивая Флер стаканчик с чаем, — это самый любимый напиток англичан. Выпей немного.

— Спасибо, — сухо ответила Флер, молча разглядывая ноги матери — длинные, красивые, в дорогих кожаных туфлях. Перехватив этот взгляд, Каролина тоже посмотрела на ноги дочери, такие же стройные, как и у нее в семнадцать лет. Они молчали, не зная, что сказать друг другу.

— Она, вероятно, не переживет эту ночь, — вдруг тихо проговорила Флер. — Сегодня у нее сильное ухудшение. Оно наступило внезапно, кровотечение продолжается уже несколько часов. У бабушки были такие невыносимые боли, что ее напичкали таблетками, и теперь она почти не понимает, что происходит.

Флер повернулась к Каролине, и та увидела се мокрое от слез лицо. Рассеянно поправив волосы, девушка вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Извините, — сказала она, — что не встретила вас в фойе больницы. Вы опоздали почти на час, а я не могла оставить бабушку одну. Что-то случилось? Почему вы опоздали?

— Это я должна извиниться перед тобой за опоздание, — мягко проговорила Каролина. — Я не предполагала, что это так далеко. На улицах были автомобильные пробки. Ведь мы ехали в час пик.

— Да, — согласилась Флер и умолкла.

— Она знала.., знает, что я должна приехать?

— Да, конечно. Я все рассказала ей и даже соврала, что мы с вами уже встретились. Она постоянно спрашивала о вас. Конечно, мне пришлось лгать, но едва ли она понимала все, что я ей говорила. Она очень обрадовалась, что вы приехали, хотя не знаю почему. — Флер холодно взглянула на Каролину.

— Но это не так уж важно, не правда ли? Главное, что она обрадовалась.

— Да.

— А где твои тетки?

— Одна из них провела в больнице первую половину дня и поехала домой покормить детей. Другая умерла почти шесть лет назад. Третья должна скоро прийти. А четвертая, Эдна, прилетит из Калифорнии сегодня вечером.

— Мисс Фитцпатрик! — позвала дежурная сестра. — Идите сюда скорее. Вас зовет бабушка.