– Она ужасно противная.

– Верно.

– И почему же вы провели целый день?..

– Пытаясь уверить приглашенных, что я ею восхищаюсь?

– Совершенно верно. Вы дали ей еще одну причину торжествовать над подругами. Ваши ухаживания позволят ей подняться выше…

Он пропустил мимо ушей очередное фырканье.

– Своего теперешнего положения?

– Именно, – подтвердила она. – Потому что в обществе есть немало незамужних дам…

– Гораздо более знатного происхождения? Из древних родов.

Она с усердием пастушьей овчарки загоняла для него лучших овечек из отары.

– Конечно!

– Вроде тебя?

Ответом послужило потрясенное молчание. Жаль, что он не видит яростного блеска в глазах девушки, понявшей, что ее провели. Заставили плясать под чужую дудочку.

– Вы гнусный дьявол, Рокхерст.

– Так оно и есть, – ухмыльнувшись, согласился он.

– И все же этот факт не объясняет, почему вы таскались за ней, как один из этих… этих…

Подброшенный мыском туфли камешек упал на дорожку.

Ну вот. Теперь он знает, где она стоит.

– Остальных идиотов? – докончил он.

– Да.

– Ревнуешь?

– О, я никогда бы…

Он вздернул бровь и шагнул к ней, неотступно следя, не шевельнется ли гравий. Но все было спокойно, и его сердце забилось сильнее.

– Ну и ну! А я думал, что леди – а мы установили, что ты леди, – не подобает лгать.

– Я не…

Гравий зашуршал под невидимыми туфельками, но она, похоже, не собиралась сдаваться.

И все-таки что-то в ней ему нравилось. Пусть она не слишком рассудительна, зато упорства хоть отбавляй.

– Леди?

– Рокхерст! – остерегла она.

– Нет, моя дорогая маленькая Тень, я весь день таскался за мисс Берк ради твоего удовольствия.

– Моего? – скептически хмыкнула она.

– Да, – кивнул он. – Твоего. Тем более что мои ухаживания за мисс Берк разожгли в тебе страсть.

– Мою что-о-о-о-о?!

– Страсть. Пыл. Ты это доказала прошлой ночью, – объявил граф, протягивая руки. Но он поймал только воздух.

Черт! Он думал, что припер ее к стенке!

Его безуспешная попытка рассмешила Гермиону, и поэтому поймать ее оказалось довольно просто. Один рывок, и она оказалась в его объятиях. Там, где он и хотел. Против всех доводов здравого смысла. Против всего, что вообще имело смысл. Зато эта неуловимая маленькая тайна лежала у него на груди, в кольце его рук.

– Ты раба своих страстей.

– Ничего подобного… – запротестовала она, пытаясь вырваться, правда, без особого усердия. Скорее потому, что именно так пристало поступать леди.

Впрочем, обычной леди ее не назовешь.

– А мне как раз нравится эта страстная сторона твоей натуры.

Он припал губами к шее, вдохнул аромат ее духов.

– Рокхерст, отпусти меня, – приказала она. Но он снова поцеловал ее.

– Ты покинула меня.

– Сбежала, – уточнила Тень. – Ты удерживал меня против моей воли.

– Вряд ли можно сказать…

– Ты похитил меня, унес в спальню и погубил мою репутацию.

– Погубил? – оскорбился он. – Ты делаешь из меня насильника! Погубил! Намекаешь на то, что я не знал, что делаю?

– Все это не слишком мне понравилось, – обиженно всхлипнула Тень, и будь на его месте кто-то другой, граф безоговорочно бы ей поверил.

О, маленькая плутовка! До чего же хороша! Стоит ему прикоснуться к ней, как в жилах закипает кровь.

– Это действительно так? – пробормотал он, прежде чем осыпать ее неистовыми поцелуями.

Но чары, которыми он надеялся опутать ее, обернулись против него самого. Ибо ее губы были слаще меда, а сама она таяла в его объятиях. Их языки сплелись. Тень прижималась к нему всем телом.

Эта грудь, эта полная нежная грудь терлась о его грудь. Тугие соски кололи сквозь тонкий шелк платья. Он потянул вниз вырез платья и сжал упругий холмик.

Какое счастье, что она невидима! Никто не поймет, что она полураздета. Никто, кроме него. Но он видел! Обводя кончиками пальцев изгибы ее тела, он видел каждый.

Нагнув голову, он накрыл губами сосок и стал сосать. Тихо охнув, она приподнялась на мысочки, щедро предлагая себя. И он брал и брал, подняв подол платья, гладя ноги, бедра, запутавшись пальцами в мягких завитках лона.

Она снова вздрогнула и раздвинула ноги. Не было на земле мужчины, который не понял бы этого приглашения. И Рокхерст продолжал обольщать ее, раздвигая створки лона. Лаская нежную плоть.

Но он хотел большего. Не просто овладеть ею и позволить ускользнуть во тьму. Он хотел любить ее всю ночь.

Однако для этого необходима кровать.

– Пойдешь со мной? – прошептал он.

– Да, – выдохнула Гермиона.

– В гостиницу? – предложил он, понимая, что она не настолько доверяет ему, чтобы с готовностью лечь в его постель. Гостиница – достаточно безопасное место, где он намеревался продержать ее всю ночь так, чтобы она даже не заметила наступления рассвета. – Ты пойдешь со мной? – повторил он.

– Пожалуйста, – прошептала она дрожащим голосом. – Пожалуйста, скорее…

Он схватил ее за руку и потянул к калитке, казавшейся врезанной в стену. Как во многих домах в этой части Лондона, сад лорда Беллинга граничил с соседним, принадлежавшим графу Бричету, и туда можно было пройти через эту калитку. Рокхерст повел ее мимо коллекции классических статуй и призовых камелий.

Они нырнули в другую калитку и по длинному переулку вышли на улицу, где стоял его экипаж, за которым присматривал Танстолл.

До этого момента Роуэн спокойно рысил за ними, так и не выпустив кости. Но когда кость со стуком выпала на тротуар, а пес тихо зарычал, граф застыл как вкопанный.

– Уф-ф! – пропыхтела Гермиона, уткнувшись ему в спину и хватаясь за его бедра. – Что… случилось?

Ответ она получила, увидев две твари, загородившие дорогу.

– Брон! – воскликнул Рокхерст, кивнув первому. – А, и Дабглас, конечно.

Только не оба сразу! Нет, дело плохо. Совсем плохо.

– У нас для тебя сообщение, Паратус! – объявил Брон, потирая ручищи.

– Если, конечно, ты проживешь достаточно долго, чтобы его выслушать, – рассмеялся Дабглас.