– Здесь есть библиотека? Почему я не знал этого раньше… – удивился я, а затем спохватился: – Гедеон курит?!

– Тише ты, не так громко, – рассмеялся Оскар. – Позволяет себе по праздникам. Но обычно сигареты ему не по вкусу. Ну так что? Поможешь мне? Я буду тебе должен. Просто отвлеки Люмьера. Николаса я беру на себя. А потом мы с Гедеоном поговорим. Это правда важно.

Меньше всего мне хотелось помогать Оскару. Так ещё идти против брата и Люмьера.

– Не выйдет. – Отвернувшись к зеркалу, я принялся поправлять и без того идеальную укладку. – Прости, но мы с Люмьером не разговариваем. Поссорились.

Уши горели, но, кажется, Оскар поверил.

– Из-за чего? – участливо спросил он.

– Да ерунда. Даже обсуждать не хочу. – Ничего более толкового придумать не смог. – Я не общаюсь с ним.

– Понятно, – растерянно проговорил Оскар, глядя куда-то в сторону. – Ну ладно. Рад был поболтать. Давно не виделись. Слышал, ты выбрал Люмьера в наставники.

Я прикусил язык от неожиданности. Совсем забыл об этом.

– Да, внезапно вышло… – Если Оскар и не верил мне, то виду не подавал. На его лице застыло разочарование. – А потом мы поссорились. Гедеон, узнав об этом, рвал и метал.

– Представляю, – протянул он. – Помиритесь ещё. Я пойду. – Оскар немного потоптался на месте и вышел, не оглядываясь.

Я выдохнул, только когда за ним захлопнулась дверь.

На втором этаже было много комнат. Некоторые из них закрыты на ключ, но если верить Оскару, то библиотека открыта и мало кто об этом знает. Я бы с удовольствием отсиделся там, посмотрел, какие книги есть, а затем ушёл бы с бала, заранее предупредив Сильвию. Чем меньше я буду пересекаться с Гедеоном, отцом, Оскаром и Люмьером, тем лучше.

Есть вероятность, что в библиотеке будет и Оскар. Если мы с ним там столкнёмся, то выйдет совсем неловко. Но, скорее всего, он опять вернётся к попыткам поговорить с Гедеоном в зале. Именно сегодня я надеялся, что упрямство Оскара поможет мне в одиночестве отсидеться среди книг.

Я вышел из уборной и медленно побрёл по широкому коридору, осторожно осматривая каждую закрытую дверь. Когда коридор опустел, то я стал подходить и поворачивать ручки. Все двери были заперты. Я дошёл до последней высокой двери, возбуждённый до предела. Если и эта закрыта, то ничего не оставалось, кроме как вернуться в зал, чего я совсем не хотел.

Тяжёлая дверь отворилась, к моему удивлению, без единого звука. Было темно, но я смог различить книжные стеллажи. Это была огромная библиотека, манящая и влекущая в свои недра. Я торопливо прикрыл за собой дверь. В просторном помещении стоял тяжёлый и спёртый воздух. Я подскочил к окну и открыл его настежь, впуская холодный ветер. Сбоку находилась балконная дверца. Я вышел на балкон и вдохнул полной грудью.

Восхитительно. В зале казалось, что я сейчас задохнусь от всего этого высокомерия и снобизма. Тяжело было всё время находиться с теми, кто считает себя пупом земли, просто потому что родился в «правильной» семье.

Я видел, как вдалеке ко дворцу подъезжали опоздавшие гости. По другую сторону открывался прекрасный вид на зимний лес. Возможно, именно в этом лесу император Бёрко охотился на оленей.

Оставив открытым балконную дверь и окно, я наслаждался морозным воздухом. Сел в дальнее кресло, повёрнутое в сторону высоких стеллажей, прихватив одну из книг с полки. «Принц и нищий» Марка Твена. Это была моя любимая книга в детстве. Я светил себе фонариком со смартфона, разглядывая иллюстрации. Удивительно, но книга была выпущена в 1890 году, а значит, это одно из первых изданий.

Дверь бесшумно открылась. Я понял это, когда из окна подул сильный ветер, теребя прозрачный тюль. Обдало сквозняком. Я выключил фонарик и тихо опустил книгу на пол. Кто-то стоял у открытой двери, будто бы раздумывая над чем-то, а после уверенно шагнул внутрь, подошёл к балкону и закрыл дверцу. Я всем телом вжался в кресло, надеясь, что за ним меня не видно. Некто притворил окно.

Человек оглянулся, но не заметил меня в темноте. Кажется, это был полукровка. Движения его были резкие, торопливые, словно он боялся, что его поймают на месте преступления. Он достал телефон из кармана, и тусклый свет от экрана упал на лицо. Под чёрной маской было трудно различить его черты.

– Я на втором этаже. – Он подошёл к окну, продолжая поправлять тюль. – Ага. Скэриэл внизу, разносит напитки. Нашёл своё призвание, – пошутил он. – Понял. Я знаю. Без понятия, во сколько это всё закончится. Отвечу, как смогу. Давай.

Скэриэл?! Он один из официантов? Только сейчас я понял, что голос был знакомым.

– Джером? – спросил я, приподнявшись с кресла.

Он застыл на месте.

– Это я, Готье, – уточнил я, потому что молчание затянулось.

– Хитклиф? – спросил он упавшим голосом, вглядываясь в темноту.

– Ну да. Что ты тут делаешь? – Я медленно подошёл. – Скэриэл работает официантом?

– Ага, – не сразу ответил он, так что легко можно было догадаться, что Джером врёт. – Подработка.

– Почему он не сказал мне?

– Мне почём знать. – Он пожал плечами, совсем как Скэр.

В коридоре раздался глухой шум, словно что-то швырнули в стену. Мы оба замерли, повернув головы. Шум повторился, но совсем близко. И тут я решил действовать.

– За мной, – шепнул я, схватив Джерома за руку.

Он резким движением вырвался, возмутившись:

– Зачем?

– Сюда кто-то идёт. Скорее. – Я вновь схватил его за руку, и Джером снизошёл до того, чтобы послушаться.

Когда мы спрятались за дальним стеллажом, дверь с грохотом отворилась; кто-то упал и выругался. Судя по звукам, завязалась драка.

– Это был ты! – прошипел кто-то, поднимаясь. – Точно ты.

Я видел их силуэты.

– И? – громко и с вызовом спросил второй, закрывая за собой дверь. – Что ты сделаешь? Сдашь меня?

Голоса знакомые…

– Но зачем?

Теперь их было лучше видно. Один вцепился в другого, но тот не вырывался, как будто его всё устраивало.

– Ответь, Гедеон, зачем?!

Рот мой невольно приоткрылся, и у меня чуть было не вырвался удивлённый возглас, но чужая мозолистая ладонь жёстко опустилась на лицо, перекрывая рот и нос.

Гедеон с Люмьером? Но где же Оскар? Он оставил свои попытки?

– Бернард слишком много болтает, – ответил брат, словно это всё объясняло.

Я испуганно толкнул Джерома в глубь стеллажей, боясь, что нас заметят. Он толкнул меня в ответ, но отступил, убирая руку с лица.

– А что насчёт Брума? Он ведь тоже пострадал, – произнёс Люмьер, но в голосе не было ни намёка на сочувствие.

– Мне плевать на него, – хладнокровно проговорил Гедеон.