– Удивительно, что ты вообще сегодня приехала домой, – ядовито заметил Ник. – Или твой возлюбленный явится позже?

Сара вспыхнула.

– Дерек работает. Он владелец гимнастического комплекса.

– А-а. Тогда понятно.

– Что понятно?

– Твое новое обличье.

Значит, он заметил!

– Ты сам говорил, что я жирею!

– Не говори глупостей. Как бы то ни было, я по-прежнему считаю, что не мое дело указывать тебе, как себя вести.

– Наконец-то до тебя это дошло!

– О чем ты?

– Не стану пересчитывать, сколько раз ты вмешивался в мою жизнь и в мои отношения с людьми. Каждый раз, когда я приглашала к себе домой друга, ты выставлял его идиотом. А заодно и меня.

– Я только выполнял просьбу твоего отца. Он поручил мне защищать тебя, Сара, от всякого рода искателей легкой наживы.

– Они все не такие!

– Именно такие.

– Благодарю покорно. С этого дня я буду решать сама.

– Только с того дня, леди, когда вам исполнится двадцать пять лет. Я не намерен допустить, чтобы ты в последний момент попала в лапы какому-нибудь паяцу и альфонсу. Иначе я не смогу спать спокойно.

– Что-то я не замечала, чтобы ты лишался сна по моей вине.

– Значит, ты глубоко заблуждалась, моя милая, – проворчал он.

По моментальной вспышке ярости, мелькнувшей в глазах Ника, Сара почувствовала, насколько неприятна была ему все эти годы роль опекуна. Без сомнения, он испытает громадное облегчение, когда ей исполнится двадцать пять и его обязательствам перед ее отцом настанет конец.

– По-моему, я никогда не доставляла тебе больших неприятностей, – пробормотала она.

Девушка давным-давно смирилась с тем, что никогда не покажется ему привлекательной, но все-таки в глубине души она знала: он ей симпатизирует. И не только потому, что она – дочь своего отца. Просто потому, что она такая, какая есть. Когда-то он любил повторять ей, какая она славная девочка. Говорил, что у нее есть характер, что у нее доброе сердце. Еще он говорил, что с ней хорошо, и не лукавил, поскольку проводил с ней большую часть свободного времени.

Конечно, это было до того, как Ник стал добиваться успехов собственными силами. А когда он встал на ноги самостоятельно, то начал обращать на нее все меньше внимания. Потом умер отец, и их отношения окончательно испортились. Стало очевидно, что она стала для него не более чем объектом тягостной и раздражающей ответственности.

– Этот парень знает, какое состояние тебе достанется в самом скором времени? – резко спросил Ник.

Сара поджала губы. Начинается старая песня.

Впрочем, нет смысла лгать. Лучше сразу ответить на вопросы Ника, чем позволить ему унизить Дерека в день Рождества.

– Я не скрывала, что должна стать богатой, – огрызнулась она, – но точного размера наследства он не знает.

– Завтра узнает. Если ты живешь на этой улице, значит, ты как минимум мультимиллионер.

– Ник, Дерек – не охотник за шальными деньгами. Он очень достойный человек.

– Откуда тебе это известно?

– Будь спокоен, известно.

– Господи, опять ты все придумываешь! – взорвался Ник. – Твой отец надеялся, что тебя защитит его завещание. А на самом деле он обрек тебя на бедствие. Лучше бы он раздал деньги благотворительным фондам, а не оставлял их в руках такой девчонки, как ты.

– Что значит – такой, как я?

Он хотел было что-то сказать, но передумал, а только подхватил ее сумки, отнес их в комнату и снова вышел в коридор.

– Поговорим об этом позднее, – сказал Ник обманчиво спокойным тоном, что означало: он боится потерять самообладание.

За долгие годы Сара научилась безошибочно распознавать эту тактику. Ник терпеть не может выходить из себя. И в работе, и в решении частных вопросов он предпочитает надевать маску ледяного спокойствия. Когда-то он имел обыкновение ругаться, но теперь с ним и этого не случается.

Но его манера поведения бывает красноречивее любых слов. Равно как и глаза.

Однако не всегда. Ник умеет делаться абсолютно непроницаемым. И все же если приглядеться внимательно, то можно успеть подсмотреть, что происходит у него в голове.

– Попьем чаю, а потом пройдем ко мне в кабинет. Там поговорим, – распорядился он.

– Только не насчет Дерека, – возразила Сара. – Я не намерена выслушивать, как ты судишь о человеке, которого ни разу не видел.

– Это логично. Но у меня есть еще о чем поговорить. Имеется ряд вопросов, связанных с твоим наследством. Я хочу, чтобы все было решено до Рождества.

– Мне исполнится двадцать пять только в феврале, – напомнила Сара. – В твоем распоряжении все мои каникулы.

– Меня здесь не будет. Почти весь январь я проведу на Счастливом острове.

У Сары заныло сердце. Она знала, что у Ника есть летний домик на Счастливом острове. Но Ник редко им пользовался.

– Флора ничего мне не сказала, когда я звонила.

– Наверное, не было повода.

– И вообще, от Рождества до Нового года целая неделя, – потухшим голосом произнесла Сара.

У нее упало настроение из-за того, что Ник предпочитает провести время вдали от нее.

– Правильно, но у меня в эту неделю будут гости. А у тебя есть твой дружок, с которым, по твоим же словам, ты хочешь проводить каждую минуту. Лучше поговорим о делах сейчас.

– Но сегодня я должна украшать елку!

– Сара, я не стану отнимать у тебя весь день. Час или два, не больше.

– А ты не мог бы подождать до вечера?

– Вечером я поеду за подарками.

Сара вздохнула. Вот они, мужчины – покупать подарки в последний вечер перед праздником! Она только проводила Ника взглядом. Дерек сам не знал, о чем толковал накануне. Она может разодеться куколкой и липнуть к фиктивному воздыхателю, но это ровным счетом ничего не изменит. Для Ника она – всего лишь головная боль, от которой ему не терпится избавиться.

Неожиданно сама она почувствовала то же самое. Надоело изнывать под бременем своих чувств к Нику. Нет, подруга, пора идти дальше. Начинать настоящую жизнь. В которой не будет места Нику!

Когда Ник вошел в кухню, его лицо было мрачнее тучи.

– Разве Сара не с тобой? – спросила его Флора, разрезая карамельный пирог.

– Она скоро подойдет. Поставь пока чайник.

Флора убрала пирог в холодильник и включила электрический чайник.