А, ладно! Что в темноте размышлять. Я встала, но ноги разъехались, и попа больно стукнулась о какую-то посудину. И вообще, какое мне дело, сломан контейнер или нет. И куда опять пропал Стейк?

— Кис-кис-кис, — позвала я и прислушалась: тишина, только ветер шуршит листвой. Тазик луны опять спрятался за тучей. Все погрузилось в черноту. — Лучше тебе показаться, мелкая зараза!

Я на попе сползла с кучи. Дорогому спортивному костюму, в котором я выскочила из дома, кажется, пришёл конец.

— Черт! Почему так темно? — недоумевала я. — Электричество вырубили, что ли? Пора в прокуратуру звонить на этих бездельников.

Рукой я наткнулась на что-то острое и взвизгнула. Поднесла ладонь к глазам и ничего не увидела. Задрала голову верх — чёрным-черно. Я словно в преисподнюю провалилась.

Вдруг резкий вой разорвал тишину. Я насторожилась: где-то собака. Значит, есть люди. Не одна я кукую в темноте.

— Есть тут кто? — крикнула я. — Отзовитесь!

Вой звуковой волной ударил по ушам. По спине побежали мурашки. Защитить себя от бешеной собаки я не могла: для начала надо было ее разглядеть.

Я на четвереньках забралась на мусорную кучу, наощупь нашла пустую бутылку, приняла бойцовскую стойку и приготовилась отразить атаку. Потом плюнула. К черту храбрость! Жизнь сохранить важнее. Я стала яростно разгребать мусор и закапываться в него. Тут же сообразила, что наделаю еще больше шума, и замерла.

«Просто так не дамся!» — решила я, вооружившись еще одной бутылкой, и превратилась в слух.

Что это? Вдалеке раздался топот ног.

Люди? Слишком быстро.

Тогда звери? Может быть. Я напряглась.

По голове молнией ударил пронзительный визг. Я открыла рот, но тут же захлопнула, с трудом преодолев рвущийся из груди крик.

Нельзя выдавать свое присутствие.

Визг захлебнулся, кто-то всхлипнул, и наступила тишина, только ветер шумел.

На всякий случай я ещё несколько секунд не трогалась с места. От страха у меня тряслись губы и коленки. Во рту пересохло, сердце колотилось в горле.

Главное, я не знала, что происходит. Почему я оказалась в кромешной темноте? Что случилось с привычным московским двором?

О боже! Апокалипсис? Весь мир погиб? Я одна на белом, нет, черном свете.

Я зажала рот руками и тоненько завыла.

Бертан Хиллийский, правитель государства Хилла, стоял напротив придворной дамы и внимательно разглядывал ее. Девушка не смела поднять глаз и дрожала, словно былинка на ветру, от страха.

Бертан протянул руку и сорвал с нее верхнюю голубую тунику. Девушка сделала попытку прикрыться ладонью, но он хмыкнул, и она бессильно опустила руки. За верхней одеждой пришел черед корсету, поддерживавшему грудь.

Правитель не стал возиться со шнуровкой: он просто разорвал ее руками, и обрывки веревки упали на пол. Резким движением Бертан опустил рукава нижней рубашки, и она отправилась вслед за шнуровкой и корсетом. В тусклом свете настенных горелок блеснуло белоснежное тело.

— Повернись! — приказал правитель.

Девушка послушно встала к нему спиной.

Она была хорошо сложена. Крепкая фигура, высокая полная грудь, тонкая талия и широкие бедра — идеальная самка для вынашивания царственного плода.

Бертан хлопнул даму по упругой ягодице, а потом схватил ее за волосы, намотал их на руку и запрокинул голову. Она испуганно взмахнула ресницами, прострелила взглядом светлых глаз, но тут же опустила веки вниз: смотреть на правителя строго запрещалось, вплоть до смертной казни в кипящем котле.

Ее пухлые губы дрожали и кривились, приоткрывая мелкие желтоватые зубы, но целые, без единой дырки. И запах от женщины шел приятный. Бертан вдруг почувствовал волнение. Он впился в соблазнительный рот губами и втянул их с силой. Девушка только пискнула, но вывернуться не осмелилась.

Правитель резко отпустил ее, повернул снова к себе спиной и ткнул ее затылок вниз:

— Наклонись.

Дама послушно приняла нужную позу, но ее кожа мелко задрожала и покрылась пупырышками. Бертан чувствовал страх девушки и почти слышал рвущийся из груди крик. Он клокотал где-то в горле, с трудом сдерживаемый. Также косили глазами и дрожали в его руках раненые олени. Ту же обреченность и покорность судьбе он видел в их глазах.

Правитель представил, как этой женщине хочется сейчас оказаться подальше от замка, и неожиданно разозлился. Он с силой, сгоняя валик кожи вниз, провел ладонями по соблазнительным выпуклостям, и крепко прижал ягодицы девушки к себе. Она пискнула, но не дернулась.

Идеально! Полное совпадение тел…, но не желаний.

Правитель чувствовал, как пульсируют его чресла, наполненные горячей кровью, но не торопил наслаждение, а только несколько раз ткнулся бедрами в податливое тело, не причиняя вреда. Тяжелые полушария закачались в такт движениям, длинные волосы распустились и закрыли лицо женщины, которая не издавала ни звука, пышной волной.

Бертан неожиданно отстранился: рано. Еще не время. Он хлопнул в ладоши. Дверь тут же отворилась, словно кто-то за ней только и ждал сигнала. В зал вбежал распорядитель замка, маленький круглый старичок с лысым черепом, прикрытым высокой шапочкой. Несмотря на смешной и даже нелепый вид, этот человек держал в твёрдых руках всю прислугу замка.

— Ваша милость…

— Гербад, приготовь мне купание.

— Да, ваша милость.

Распорядитель тоже хлопнул в ладоши, и комната наполнилась слугами. Одни принесли лохань для купания и поставили в угол комнаты. Они наполнили ее водой, разбросали лепестки ароматных цветов, зажгли расслабляющие свечи. Другие кинулись раздевать правителя. Он привычно подставлял руки и ноги и перешагивал через одежду, упавшую на пол.

Дама тоже выпрямилась и не знала, что делать. Приказ уйти не поступил, но и остаться в помещении, где правитель готовился купаться, она не могла. Окруженная толпой слуг, которые бросали на нее любопытные, но сочувственные взгляды, девушка смущенно покраснела. Прикрывая волосами наготу, она стала пятиться к двери.

Правитель поднял руку, и она замерла на месте. Ему даже показалось, что она перестала дышать.

— Лицо покажи! — прозвучал приказ.

Девушка вздрогнула и откинула назад волосы. Она по-прежнему смотрела в пол, боясь поднять глаза на правителя, который неожиданно наградил ее своим вниманием.

Бертан еще раз обошел ее вокруг. Он не стеснялся своей наготы: с детства привык, что никогда не остается один. Слуги топтались вдоль стен и смотрели в пол, ожидая новых распоряжений.

Правитель направился к лохани. Он опустил одну ногу в воду, потом вторую и сел в нее. Легкий пар поднимался к высоким сводам помещения и оседал на каменных стенах блестящими каплями.