даже боялась, что мы можем причинить вред ее ребенку. О, если бы я только знала об этом тогда!

Я не поверил словам монахини. С чего бы ей вдруг заговорить об этом, спустя столько лет? Женщины не умеют держать язык за зубами, и если бы она владела такой тайной, то непременно поделилась бы ею хоть с кем-нибудь.

Нет, тут крылось что-то другое. Возможно, монахиня знала, в какой тоске пребывала королева Катарина после смерти сына и хотела своим признанием дать ее величеству надежду. Ну, что же, если так, то ей это удалось. Вот только она не подумала о том, что будет с королевой, когда она поймет, что всё это – неправда. А рано или поздно она поймет, если, конечно, ее сердце не остановится от волнения раньше.

– Ваше величество, я не стал бы сильно полагаться на это признание, – осторожно начал я. – Возможно, эта женщина что-то напутала. Полагаю, нужно выяснить, не была ли она сумасшедшей. Или она могла намеренно ввести вас в заблуждение…

– Намеренно? – воскликнула ее величество. – Зачем бы ей было это делать? Нет, Эйнар, я чувствую, что она сказала правду!

– Ваше величество! Даже если допустить, что в то время Эллен была беременна, это вовсе не означает, что тот ребенок всё-таки родился.

– Нет-нет, не разубеждай меня! – в ее голосе появились металлические нотки, которые были мне слишком хорошо знакомы. – Я и сама понимаю, что вероятие того, что мы отыщем моего внука или внучку, слишком мало. Но даже если это так, мы всё равно должны попытаться!

Я склонил голову, понимая, что дальнейший спор ни к чему не приведет. Я не мог отказать ей в этой просьбе – я слишком многим был ей обязан. И всё-таки я решился ей напомнить:

– Это будет ребенок Эллен, ваше величество! Той самой женщины, которую все считали ведьмой, и которая наверняка воспитала своего сына или дочь в ненависти к Нерландии.

Но она покачала седой головой:

– Прежде всего, это будет ребенок Асманда. Мой внук или внучка, в жилах которого течет кровь Эрлунгов! И даже если он или она воспитаны в ненависти к нам, они наверняка владеют, в том числе, и нашей магией. Той магией, которая может пробудить Элленхейм!

Я сжал руки так, что костяшки пальцев побелели. Я не верил в то, что ледяное заклятие хоть когда-то спадет со старого королевского замка. Но говорить сейчас об этом Катарине было бы слишком жестоко.

– Пообещай мне, Эйнар, что ты попытаешься их найти – Эллен и ее ребенка! – она смотрела на меня с такой мольбой, что мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть. – Я знаю, что это потребует твоего визита в Терцию. А значит, нам придется открыть границу, которая была закрыта много лет. Но король Роалд давно уже хотел наладить с нами прежние отношения, так что такому повороту дела он будет только рад. Эллен не могла исчезнуть бесследно. Найди ее и скажи ей, что я сожалею о том, что сделала когда-то, вмешавшись в их отношения с Асмандом.

Я посмотрел на королеву с удивлением. Она была не из тех, кто умел извиняться, и тем поразительнее было слышать ее слова.

– А если она и ее ребенок откажутся ехать в Нерландию? Мне привезти их силой?

– Нет-нет! – почти испугалась она. – Так мы только усилим их ненависть. Ты должен уговорить их вернуться. Я знаю, я не должна просить тебя об этом – у меня нет на это никакого права. Но я всё-таки прошу – если ты найдешь ребенка Эллен, отдай ему свою корону, Эйнар!

Я знал, что рано или поздно она это произнесет. Наверно, ей даже в голову не пришло, что по отношению ко мне это тоже было слишком жестоко. Она сама когда-то отдала эту корону моему отцу, а теперь требовала ее вернуть.

Я уже несколько лет правил Нерландией и, надо признать, был неплохим королем. Но все эти годы в глубине души я признавал, что я никогда не буду таким сильным магом, каким был король Асманд. Таким не был и мой отец, такими не будут и мои сыновья.

А Нерландия заслуживала самого лучшего. Она заслуживала возвращения Эрлунгов, если бы вдруг те в самом деле отыскались.

И королева словно прочитала мои мысли:

– В моем внуке течет кровь Эрлунгов и живет наша магия! Он должен править Нерландией! И как бы Эллен ни воспитала его, он не сможет отказаться от короны. Отдай эту корону ему, и ни я, ни он никогда этого не забудем!

И я пообещал ей это. На удивление легко пообещал – возможно, потому что был уверен, что никакого внука у королевы Катарины вовсе нет.

А она, чтобы подсластить горечь этого обещания, сказала:

– А если это внучка, Эйнар, то жени на ней своего старшего сына! – ее лицо просияло при этой мысли. – Тогда Эрлунги и Хансены объединятся, и Нерландия будет сильна как никогда.

Глава 7. Кайса

Незадолго до прибытия самих гостей в замок пришла новость, которая привела нас в восторг. Вдруг оказалось, что король Нерландии едет к нам не с одним сыном, а с двумя! И каждая из нас нашла в этой новости что-то своё.

– Найдется ли в том крыле, что выделили для гостей, еще одна комната, достойная того, чтобы разместить в ней принца? – обеспокоилась Грета, которая больше всех прочих моих сестер радела о хозяйстве.

– Что, если мне понравится один принц, а я понравлюсь совсем другому? – расстроилась Ритта.

– Ох, но ведь это же значит, что в Нерландию смогут отправиться сразу двое из нас! – воскликнула Мэрит. – И нам не будет там одиноко! В разговорах друг с другому мы сможем вспоминать милые сердцу места.

И мы уже не могли дождаться прибытия гостей.

Когда кортеж короля Нерландии въехал в ворота нашего дворца, мы с сестрами прильнули к окнам. И знали, что точно так же поступили и приглашенные для встречи столь важных гостей придворные и слуги, что сновали с подносами по залам дворца, накрывая стол для торжественного обеда.

С такого расстояния было трудно что-то разглядеть, но Элина воскликнула:

– Ах, они оба так красивы!

Принцы как раз спешивались с лошадей. Оба они были высокими и статными. У одного были темные волосы, а у другого – светлые. Вот и всё, что пока можно было сказать.

И я улыбнулась в ответ на слова младшей сестры:

– Ты же не видишь их лиц, Элина!

– Ну, и что же? – рассмеялась она. – Я уверена, что