остался позади, но я всё еще продолжал про него думать. У меня так и стояли перед глазами его покрытые льдом стены.

Я невольно вспоминал то время, когда впервые увидел королевский замок – я был тогда еще ребенком, и отец впервые взял меня в столицу. Мы были в дороге целый день, я устал, и мне ужасно хотелось спать, но, когда дорога вынырнула из леса, и впереди показалось нечто прекрасное, моя усталость пропала без следа. И я приподнялся в стременах, стараясь разглядеть каждую башню замка.

Он стоял на горе и был виден издалека, поэтому прошло немало времени, прежде чем мы с отцом приблизились к его стенам.

– Здесь живет его величество? – замерев от восторга, спросил я.

– Да, – подтвердил отец, – именно здесь живет наш славный король Асманд. И уже завтра ты будешь ему представлен.

Я горделиво приосанился – никто из моих товарищей по детским играм не был знаком с королем, и я уже представлял, как, вернувшись домой стану рассказывать им об этой встрече.

Замок изнутри оказался столь же невероятным, как и снаружи – меня до глубины души поразили тяжелые хрустальные люстры под высокими потолками и мягкие ковры, в длинном ворсе которых утопали ноги. Мой отец был герцогом, и у нас был собственный замок, но никогда и нигде ни до и ни после я не видел той роскоши, что была в Элленхейме.

– Все эти финтифлюшки нам ни к чему, сынок, – усмехнулся отец, заметив, какое впечатление произвело на меня убранство королевской резиденции. – Мы – воины, и для нас главное, чтобы меч был остёр и щит крепок.

Его слова я запомнил навсегда.

Впрочем, король Асманд и сам был воином и куда больше ночей проводил в походах, чем в собственной спальне. Он был высок и могуч – как медведь, но я знал, что в его густых усах и бороде всегда пряталась улыбка. Он любил свой народ, и народ отвечал ему взаимностью.

Казалось, процветанию Элленхейма и династии Эрлунгов не будет конца. А уж когда мать его величества королева Катарина сумела уговорить тридцатилетнего сына обручиться с дочерью герцога Танде – юной рыжеволосой Лоттой, счастью подданных не было предела. Королю нужен был наследник, чтобы сделать Эрлунгов еще более сильными. Но этому браку не суждено было случиться, и именно это время, которое должно было стать временем расцвета Эрлунгов, стало началом их конца.

За месяц до свадьбы король Асманд отправился с дипломатическим визитом в Терцию, а вернулся оттуда уже не один, а с молодой женой Эллен. Старая королева была в гневе – ей трудно было поверить, что ее сын мог так попрать свою честь и переступить через данное невесте слово. Герцог Танде со всей семьей удалился от двора, не смирившись с нанесенной обидой.

– Почему его величество так поступил? – спросил я тогда у отца, который был не только правой рукой короля, но и его ближайшим другом.

Отец вздохнул:

– Его величество сказал, что он впервые понял, что такое любовь, только тогда, когда встретил Эллен. Долг обязывал его жениться на Лотте Танде, а сердце приказало другое.

– И он послушал свое сердце?

– Именно так, сынок, – склонил уже почти седую голову отец. – Вот только ничего хорошего в этом нет. У мужчины должна быть холодная голова. А любовь – это пустое.

Так думал не только мой отец – большинство придворных осудили поступок короля, хоть и мало кто из них осмелился это сделать в открытую.

Старая Катарина так и не признала невестку королевой. Она убедила епископа Элленхейма объявить брак короля недействительным – из-за того, что он был заключен в другой стране. Но даже это не изменило решения короля – он обожал свою жену и заявил, что раз такова воля матери и высшего духовенства, то он готов скрепить свой союз вторым брачным обрядом – уже по закону Нерландии.

Тогда старая королева, заручившись поддержкой знати, объявила невестку ведьмой и обвинила ее в том, что она наложила на Асманда чары и подчинила его своей воле – а иначе с чего бы ему вести себя так, словно он был неразумным мальчишкой?

Епископ Элленхейма от имени всего дворянства королевства предъявил его величеству ультиматум – либо Эллен покинет Нерландию, либо по приговору суда будет признана ведьмой и заточена в тюрьму. Но король стоял на своем, готовый идти против всех. И тогда сама Эллен приняла решение вернуться домой – страх оказался сильнее жажды власти.

Я был в королевском замке в тот день, когда молодая и так и не признанная официально королева покидала его. Прежде чем сесть в карету, которая должна была отвезти ее в Терцию, она обвела взглядом королевский двор. Но тогда мы еще не почувствовали в этом взгляде угрозу. Эллен совсем не выглядела как ведьма – она была просто красивой женщиной, из-за которой наш король потерял рассудок.

Эллен уехала, и королева Катарина сразу же вызвала в столицу герцога Танде и его дочь. Но надеждам ее величества на то, что ее сын все-таки женится на Лотте, не суждено было сбыться. Асманд и слышать не хотел о другой жене.

Теперь уже улыбка никогда не появлялась на лице короля, а сам он словно потерял интерес ко всему, и в королевском замке перестали устраивать балы и даже простые приемы. Тогда казалось, что пройдет месяц-другой, и его величество станет прежним. Но нет – Асманд всё больше и больше погружался в уныние. Я часто видел его в окне самой высокой башни Элленхейма – оттуда он смотрел в ту сторону, где далеко за горами и лесами была Терция – словно ждал, что однажды увидит на дороге карету, в которой вернется Эллен. Он приходил туда и в дождь, и в самые лютые морозы. А в одну из самых суровых ночей он так и замерз в башне, и когда мы с отцом нашли его утром, он уже превратился в глыбу льда. А вслед за ним в глыбу льда превратился и весь Элленхейм.

Глава 5. Эйнар

Старая королева тогда обезумела от горя – она рыдала над телом сына, не позволяя никому другому к нему приближаться. А потом, после того как королевские маги дали ей какой-то отвар, она стала безучастной ко всему, и погребением его величества пришлось заниматься моему отцу. И на его же плечи на несколько месяцев пало бремя управления страной.

Потребовалось немало усилий магов, чтобы королева Катарина снова начала что-то чувствовать и проявлять хоть малейший интерес к тому, что ее окружало. Она всё еще была достаточно