Убийство значительно ускорило бы этот невыносимо грустный процесс и доставило бы удовольствие Эмили. Как было бы приятно затянуть на его шее петлю и тем самым покончить со множеством проблем, включая ненавистный раздел совместно нажитой собственности. А если бы дело выглядело как несчастный случай, она получила бы приличную страховку, которая позволила бы ей безбедно существовать долгое время и даже избежать банкротства.

В жизни Эмили уже был момент, когда убийство мужа представлялось ей не только желанным, но и вполне реальным. Однажды, открыв дверь спальни, она увидела, что муж занимается любовью с их бухгалтершей. Весьма благоприятный момент для осуществления задуманного плана, но со временем Эмили почти забыла о нанесенном ей оскорблении. Она даже удивлялась тому, что злость и ненависть к этому человеку продержались в ней так недолго. Если бы удалось распалять в себе злость, она удержалась бы на плаву.

Взяв со стола большой конверт, Эмили так и не решилась вынуть оттуда документ и в сотый раз перечитать извещение о том, что ее лишают права пользования своим домом. Ее домом. Это прекрасное строение Викторианской эпохи досталось Эмили с таким трудом, что она больше всего боялась потерять его. Кроме Керри, дом был ее единственной гордостью и радостью. Она вложила в него всю душу, отреставрировала старинную мебель красного дерева, привела в порядок дубовые полы, заменила оконные стекла и вообще придала интерьеру совершенно фантастический вид.

Этот дом, красноречиво свидетельствовавший об ее профессиональном успехе, был для Эмили неиссякаемым источником удовлетворения. Но лишь до тех пор, пока она не вошла в спальню и не увидела то, от чего свет померк в ее глазах. Потом все рассыпалось, как песочный замок. С тех пор дом стал для Эмили местом, где ее муж увлеченно занимался любовью с другой женщиной. Любовь к дому исчезла, а безжалостные воспоминания отравляли ее жизнь день за днем, подтачивая здоровье и сводя с ума. В какой-то момент Эмили совсем потеряла голову и оставила надежду обрести покой.

И вот сейчас банк собирался лишить ее собственности, а она не могла сосредоточиться на этой страшной трагедии. Не могла даже по-настоящему разозлиться.

Резкий звук телефонного звонка ворвался в ночную тишину и полоснул по ее натянутым нервам. Опрокинув стул, Эмили вскочила и поспешила на кухню. По пути она задела шнур арифмометра, и аппарат, с грохотом упав на пол, разлетелся на части. Громко выругавшись, Эмили вспомнила о том, что наверху ее сын. Впрочем, он, наверное, спит и ничего не слышал. Она знала одно — тот, кто звонит в столь поздний час, несомненно, имеет для этого веские основания.

— Ах, это вы, мама, — процедила Эмили, услышав характерный техасский акцент свекрови, — рада слышать вас. — Желание избавиться от назойливой свекрови активно побуждало Эмили к разводу. Давно страдающая бессонницей, старуха донимала ее дурацкими ночными звонками. — А я как раз собиралась лечь спать, — соврала Эмили, не желая затягивать разговор. Люсиль всегда звонила поздно ночью или рано утром, чтобы застать невестку врасплох.

— Эмили, до меня дошли ужасные слухи, — прогнусавила свекровь. — Скажи мне, что это не так.

— Это не так, — автоматически повторила Эмили. Прижимая к уху мобильный телефон, она вышла в столовую и устало опустилась в мягкое кресло. Увидев разбитый арифмометр, она подняла его, повертела в руках и положила на стол.

— Что именно не так? — допытывалась неугомонная свекровь. Эмили удивляло, что старуха тратит столько сил на бессмысленные и бесконечные телефонные разговоры. — Ты понимаешь, что я имею в виду, или хочешь поскорее отделаться от меня пустыми фразами?

Эмили глубоко вздохнула.

— Конечно, понимаю, Люсиль. Более того, я и позвонила вам лишь для того, чтобы хоть чем-то расстроить вас. Одному Богу известно, сколько сил я положила, чтобы досадить вам своими поступками.

— Но это же я позвонила тебе!

— Совершенно верно.

— Эмили, у тебя странное чувство юмора. Кажется, я уже говорила тебе об этом, не так ли?

— Неоднократно. — Эмили откинулась на кожаную спинку кресла и устало закрыла глаза. — Ну так что вы слышали, Люсиль?

— Говорят, будто ты можешь потерять свой дом. Это так? Ты действительно получила извещение из банка об аресте имущества?

— А как вы об этом узнали? Ведь я только сегодня получила бумаги!

— Эмили, я всегда интересовалась твоими делами. Поэтому окружающие всегда делятся со мной новостями, касающимися меня и моих друзей.

Эмили мысленно перечислила своих друзей и знакомых, но так и не поняла, кого из них следует опасаться.

— Люсиль, мне не хотелось бы показаться грубой, но объясните, пожалуйста, с чего вы взяли, что это дело имеет к вам отношение? Ведь я уже не жена вашего сына.

— Пока еще жена… до развода еще три дня… и к тому же ты остаешься матерью моего единственного внука.

«О нет, — брезгливо подумала Эмили. — Развод с Люсиль Шоу куда сложнее, чем я предполагала. Эта старуха — крепкий орешек и не сдастся без боя. Ну что ж, пусть так и будет». Она расправила плечи и приготовилась к первому раунду.

— Большое спасибо за заботу, Люсиль, но мои финансовые проблемы касаются только меня, и я не намерена ни с кем обсуждать их, в том числе и с вами.

— Не дури, Эмили. Сейчас не время набивать себе цену и изображать независимую женщину. Ты же знаешь, я с удовольствием дала бы тебе в долг необходимую сумму. Для этого нужно одно: попросить.

Дать. Попросить.

Нет. Любая просьба свяжет ее гораздо больше, чем обычные финансовые обязательства. К тому же эта женщина никогда в жизни ничего никому не давала просто так. Родившись в семье с большими деньгами и выйдя замуж за еще большие деньги, Люсиль Шоу давно обнаружила, что «давать» деньги другим людям — значит, получать определенные преимущества в отношениях с ними и возможность диктовать им, каким образом, когда и в какой мере эти средства должны расходоваться получателем. А это уже власть над человеком. Повинуясь инстинкту, Эмили с ходу отвергла предложение свекрови, но при этом все-таки подсчитала в уме, что проценты с такого кредита будут слишком высокими, поэтому их незачем обсуждать всерьез.

— Нет, благодарю вас, — вежливо отозвалась Эмили, отбросив банковский конверт на другой край стола. — Я справлюсь с этой проблемой без посторонней помощи. Так или иначе, но найду выход из положения.

— Ты хочешь сказать, что обеспечишь моему внуку приличные условия жизни и крышу над головой? Мне претит мысль о том, что мой единственный внук будет лишен самого необходимого, тогда как я могла бы…

— Люсиль! — раздраженно прервала ее Эмили. — Если вы действительно хотите помочь мне, велите вашему сыну регулярно и без задержек выплачивать ежемесячное пособие на содержание Керри. Сейчас уже середина августа, а он не дал денег и за июль.

Поскольку на другом конце провода воцарилось напряженное молчание, Эмили мысленно поздравила себя с маленькой победой. В конце концов надо поставить на место эту зарвавшуюся семейку. Пусть знают, что с ней такие штучки не пройдут. И все-таки забавно, что отчаяние и унижение пробуждают волю к борьбе и к победе.