грациозна, но она уже превращалась в хищницу. Изобразить слабую девушку, требующую защиты и заботы, моя возлюбленная не смогла бы при всём желании.

Закончив комплекс физических упражнений, женщина, не обращая внимания на моë присутствие, выполнила дыхательную гимнастику, после чего вместо душа направилась ко мне.

— Господин Мартен.

Ни жестом, ни интонацией она не выказала никаких чувств по поводу моего присутствия.

— Кассандра, — приветствую кивком. — Уже успели познакомиться с подопечными?

— Да, вполне. Хотите мою оценку?

— Извольте.

— Забавное сочетание детской наивности и злой подозрительности.

Понимаю, о чём она. Девочки не имели необходимого опыта, чтобы здраво оценивать происходящее вокруг них, однако не были и дурочками, и уж точно не были дурочками доверчивыми. Пожалуй, даже окажись они сейчас в каком-нибудь злачном месте, не дадут себя в обиду и не попадут по глупости в неприятности.

— Как они в плане работы?

Женщина улыбнулась.

— Идеально. Я выбрала прямую манеру поведения. Открыто объяснила, чему могу их научить, если они будут старательны. И рассказала, что, имея мои навыки, они смогут в известном смысле распоряжаться своей жизнью, а не зависеть от чьей-либо воли, доброй или злой.

Я заинтересованно спросил:

— И как? Это их мотивировало?

Движением тела Кассандра выразила общий посыл: «я — профессионал, у меня не бывает ошибок», вслух ответив:

— Достаточно для работы. Кстати, вам они вполне доверяют, Дмитрий. Не без здоровой подозрительности, что скорее хорошо. В другой ситуации я бы озаботилась верностью нанимателю, но, вижу, вы отлично справляетесь сами.

А женщина меня проверяет. Хотя неправильное слово. Кассандра наверняка навела справки о моей персоне, в первую очередь о личности, ещё до того, как мы первый раз поговорили. Дворяне, особенно те, что нанимают специалистов подобного профиля, обычно делятся на две группы. Ублюдки циничные и ублюдки мразотные. Первые рассматривают всех, кто ниже их на иерархической лестнице, исключительно в качестве инструмента, не имеющего права на эмоции, желание, вообще что-то личное, однако, не будучи идиотами, контролируют мотивацию и верность подчинённых. Вторые тоже простых смертных за людей не считают, но воспринимают вообще безмозглым скотом, хуже дворовых собак. В том, что я не отношусь ни к первым, ни ко вторым, Кассандра уже убедилась.

Женщина даже не ставила под сомнение, что девочек я в постель не потащу (как минимум без полного согласия и желания самих девушек), иначе не стал бы нанимать Кассандру в качестве учителя. Однако вопросы верности — штука тонкая, и сейчас я вполне мог бы одёрнуть подчинённую, чтобы не лезла в дела, её не касающиеся. Вот и хочет Кассандра понять, что я за человек и как отношусь к таким, как девочки, и к таким, как она сама.

— Хорошо, — киваю, показывая, что принял информацию к сведению и удовлетворён услышанным.

Одёргивать Кассандру я не собирался, незачем, как и что-либо объяснять. Что от неё требуется в плане обучения, мы уже обговорили.

— Когда будут оценки их способностей и предпочтительной специализации?

Это не критически важный вопрос, но в зависимости от характера и психологических особенностей девушки могут заниматься очень разными вещами. Если одной захочется стать солдатом (что меня немало удивит), то это одно развитие узлов, а если хочет стать секретарём у кого-нибудь начальника — это всё же совсем иное. Мы обговаривали с Кассандрой выявление предрасположенностей, женщина обещала дать оценку после более близкого знакомства.

— Дзин категорически против работы через постель. Она, в отличие от Ксу, успела понять и осознать, для чего чаще всего нужны девочки-рабыни. Сейчас ей больше всего хочется быть самостоятельной, добиваться чего-то своими силами, лучше всего — знаниями и интеллектом. Только ни характером, ни способностями она на руководителя не тянет. Её потолок — доверенный секретарь, хороший исполнитель.

Кассандра задумалась и, после недолгого размышления, сопровождаемого изрядными сомнениями, отражающимися на красивом лице, добавила:

— Можно сделать руководителем, некоторые стрессовые нагрузки, правильно подтолкнуть к нужным мыслям. Она ещё молода, в принципе, вылепить можно всё что угодно.

И посмотрела на меня вопросительно.

— Пока обойдёмся без этого, исполнитель так исполнитель. А что с Ксу?

— Тихий омут с чертями. Легко может стать как профессиональной проституткой, так и убийцей с повадками маньяка-палача, — в характеристиках Кассандра не сдерживалась. — У неё уже психологическая травма, развивается психопатия. Можно настроиться на реабилитацию, но тогда девочку переклинит на какой-нибудь ерунде, семье, благотворительности или какой-нибудь ещё пацифической туфте. Моя рекомендация — разведчик и убийца.

Нда, точно в тихом омуте.

— Не командный игрок, да?

Кассандра кивнула:

— Вообще никакой. Если окажется в команде — будет скидывать всю ответственность на других и бездельничать. Только одиночная работа. Естественно, никакой руководящей деятельности.

Даю отмашку.

— Работай тогда на разведчицу. Только осторожно, не хочу через десяток лет получить неконтролируемого маньяка, которого придётся душить своими руками.

На что получил пожатие плечами:

— Ей ещё придётся прожить столько. Есть склонность к саморазрушению. Не к риску, а к…

Мне вспомнилась Анна, отчего едва не передёрнуло.

— Я понял. Будем надеяться, что обойдётся.

— Это тоже можно использовать, — многозначительно предложила Кассандра.

Отрицательно качаю головой.

— Не стоит.

— Как пожелаете, — не стала настаивать наёмница.

На этом наш разговор закончился. Особняк просыпался, я нашёл Евгения, и уже вдвоём мы взялись за набранных Курпатовым людей. Евгению, как выходцу из бедного дворянства, не составило труда найти три десятка правильных ребят. Все бывшие военные и все в некоторых затруднениях, кто в финансовых, а кто и по другим причинам. Криминала, понятное дело, не было, я слишком много уже сделал для Курпатовых и достаточно много мог дать в будущем, чтобы Евгений всерьёз относился к нашему сотрудничеству.

Молодые мужчины, возраст колебался от двадцати пяти до тридцати с небольшим, впечатление производили положительные. Если и имели в отношении меня какие-то предубеждения или сомнения (вида: молодой мажорчик решил в солдатиков поиграть), то хорошо свои мысли скрывали, на меня смотрели предельно серьёзно и сосредоточенно, слушали внимательно.

— Предупреждаю в последний раз. Неделю назад от рук убийцы скончался мой товарищ. Несколько месяцев назад погиб мой телохранитель, тоже не своей смертью. Я не телохранителей нанимаю, а бойцов. Если есть какие-то сомнения — лучше говорите сейчас, никаких санкций не последует.

Понятное дело, никто уходить не стал, но эти слова нужно было произнести.

— Тогда за работу, будем вас подтягивать.

Никто из них даже на десятый ранг рассчитывать не мог, так, у кого потолок — шестой, у кого