Конь со всеми его вещами ускакал, одежда разодрана, ни денег, ни оружия, кроме ножа. Лишь поясная сумка, вряд ли набитая бриллиантами.

– Хотя бы скажи, как тебя зовут, любитель приличного вина, – устало сказала я, принимаясь рвать рубашку на полосы.

Парень неожиданно замолчал. Что, ему настолько память отшибло?

– Лер, – наконец сказал он.

Простое крестьянское имя. Впрочем, его дают сыновьям и наёмники, и военные.

– Эстер, – холодно произнесла я.

Лер неожиданно моргнул, глядя на меня так пристально, словно я стояла перед ним в вечернем платье и семейной тиаре, позируя для парадного портрета старшей княжны Монтерской.

– Аристократическое имя, – хрипло сказал он. – Надо же.

Я безразлично пожала плечами.

– Дядя был влюблён в одну аристократку. Она, ясное дело, дала простому лесничему от ворот поворот. Вот её имя и досталось мне.

…Что, кстати, было почти правдой. Дядя когда-то влюбился без памяти в красавицу Эстер Рист, дочь герцога и будущую герцогиню. А поскольку герцогство граничило с землями нашего княжества, оба семейства признали брак весьма желательным.

Вот только Эстер полюбила его величество, отца принца Сизмунда. И кончился этот роман очень, очень плохо.

А дядя так и не женился: однажды полюбив, он не смог забыть эту любовь. Глупо, конечно. Если бы у него появились свои сыновья, исчезла бы угроза, что мой папенька растранжирит все деньги и пустит княжество по миру. А так эта ноша лежит на моих двадцатилетних плечах. Которые для этого, признаться, хрупковаты, да и возможностей у меня меньше, чем у мужчины. Вот решит маменька выдать меня замуж, и что тогда?

– А ты не замужем? – хрипло поинтересовался Лер, словно угадав мои мысли. – Вроде здоровенная девица.

Я чуть не поперхнулась. Здоровенная девица, значит?

– Была замужем, – небрежно сказала я, со сладкой улыбкой подходя к кровати и расправляя будущие повязки с таким видом, будто хочу кого-то придушить. – И не раз. Но вот незадача: ни один из моих супругов не пережил брачную ночь. Такая жалость! Ума не приложу, с чего бы это они вдруг?

По красноречивому взгляду Лера можно было понять, что он весьма понимает, с чего бы они это вдруг. Но я, не обращая внимания на эту напряжённую работу мысли, решительно принялась разматывать повязку на его плече.

– И никаких скабрёзных шуточек, – предупредила я. – Я невинная девушка!

– А как же безвременно почившие мужья? – поднял брови Лер.

– А они скончались в самый интересный момент, – ехидно парировала я. – Так что не успела я изведать супружеского счастья!

Я размотала повязку и с тревогой осмотрела рану. Шуточки шуточками, но, как бы Лер ни хорохорился, до выздоровления ему было далеко, да и бледность никуда не исчезла. Изнеможение, усталость, две раны, потеря крови…

Сейчас не помешала бы ещё горсть листьев королевской травы. Благодаря дяде я даже знала поляну, где те растут, – секрет, который мы хранили вдвоём. Но до поляны не меньше получаса верхом. Оставить раненого здесь?

Лер вдруг пристально посмотрел на меня. Я начала уже привыкать к этому взгляду.

– Всё плохо? – негромко спросил он.

– Да уж не очень-то хорошо, – пробормотала я и потянулась за заживляющей мазью. Всё-таки мне понадобится теласса. Даже если это простое суеверие, интуиция шептала, что королевская трава уже помогла Леру. И стоило попытаться ещё раз.

Или поехать в город и привезти аптекаря? Я поморщилась. Нет. Дядя поэтому и учил меня травам, что на местных «целителей» надежды было мало, а то и вовсе никакой.

– Как это случилось? – спросила я, указывая на рану на боку.

– Предательство. Дуэль. Бегство от ревнивого мужа. Кража драгоценностей князя Монтерского. – Лер устало прикрыл глаза. – Придумай историю поромантичнее.

Я возвела глаза к небу. Только охотников за семейными драгоценностями нам и не хватало. Мало мне было маменьки!

Впрочем, по слабой улыбке легко было понять, что Лер шутит, отвлекая моё внимание. И ещё – что он не очень-то хочет раскрывать истинную причину.

– Так предательство или дуэль? – уточнила я. – Тебя могли пырнуть отравленным кинжалом? Или твои преследователи сплошь честные, благородные люди?

Лер покачал головой, не открывая глаз.

– Яда не было, – пробормотал он. Похоже, наша перебранка окончательно его вымотала. – Я нужен им живым.

– Им – это кому? Братству обманутых мужей? Потомственным грабителям огородов? Браконьерам? – Я вздохнула. – Слушай, мне всё-таки не помешает знать, что ты натворил. Одно дело – соблазнить хозяйскую дочку или угнать породистого скакуна, и совсем другое – прирезать кого-нибудь на холодную голову. Или нескольких кого-нибудь. Вдруг я сейчас приеду на рынок за капустой, а там окажется, что король сменился!

Короткий горький смешок.

– Вряд ли.

– Вот и я думаю, что вряд ли, – вздохнула я и потянулась за очередной склянкой.

– Я украл… кое-что ценное, – вдруг произнёс Лер. – Но это принадлежит мне. Даю слово.

Я внимательно посмотрела на него. Аристократом он не выглядел, несмотря на всё своё высокомерие. Но «даю слово» прозвучало серьёзно, искренне, и дядя, я знала, этому слову поверил бы.

– И возвращать это «кое-что», как я понимаю, ты не собираешься.

Лер сжал губы. Лицо его сделалось упрямым и жёстким, а в глазах мелькнул тёмный огонёк. Решимость драться до конца, но не отступать.

– Нет.

Я коротко кивнула.

– Я поняла.

Пока я обрабатывала рану на плече, Лер морщился, но терпел. Но когда я решительно сдвинула одеяло и потянулась к ране на боку, он перехватил мою руку.

– Что ещё? – мрачно спросила я. – Хочешь попросить, чтобы я не подглядывала? Я не очень-то умею исцелять на ощупь, знаешь ли: практики маловато.

Его лицо было напряжено, зубы стиснуты: похоже, резкое движение рукой ох как не пошло ему на пользу.

– Хочу попросить о другом, – тихо, но с силой произнёс Лер. – Не выдавай меня. Я действительно… хорошо заплачу. За любую помощь.

«А деньги тебе нужны, я вижу», – прозвучала в воздухе недосказанная мысль. Я окинула взглядом бревенчатые стены, которые неплохо было бы заново законопатить к зиме, потемневшую мебель и старинный каменный очаг. Нет, охотничья избушка была выстроена на совесть, но потёртые половики на полу, да и мои собственные ботинки, удобные, но поношенные, намекали, что в деньгах мы, мягко говоря, не купаемся.

Я вздохнула. Что ж, честная просьба заслуживает