Однажды к Кулибину обратился сам князь Потемкин. Он выписал для Екатерины II хитрые английские часы «с павлином и слоном». Однако по дороге часть деталей потерялась, другая на тряских русских дорогах вышла из строя. Потемкин собрал «консилиум» иностранных мастеров, проживающих в Петербурге, показал им часы и спросил, кто из них смог бы их починить. За дело согласился взяться лишь один из иностранцев. При этом он запросил астрономический гонорар – 5000 червонцев. Потемкин решил, что это чересчур, и послал за Кулибиным. Тот осмотрел диковину и попросил на ремонт 1200 рублей. Когда все было сделано, вернул князю неизрасходованные 7,5 рубля. Тронутый до глубины души подобным бескорыстием, Потемкин объявил, что, в отличие от всех прочих, доступ к его особе Кулибину открыт свободно. Однако мастер этим правом никогда не злоупотреблял, появляясь в Таврическом дворце только по праздникам, чтобы поздравить князя. В своей простой русской одежде Кулибин резко выделялся на фоне гостей, разряженных в напудренные парики, шелка и золото.

Как-то раз на праздник к Потемкину приехал прославленный военачальник А. В. Суворов. Потемкин решил познакомить его с Кулибиным. Завидев того в толпе гостей, князь указал на мастера фельдмаршалу. Суворов повел себя эксцентрично. Направляясь к Кулибину, остановился на полпути и отвесил ему поклон со словами: «Вашей милости!» Сделав еще несколько шагов, опять поклонился, еще ниже: «Вашей чести!» Наконец, подойдя вплотную, взял Кулибина за руку и поклонился в третий раз: «Вашей премудрости мое почтение!» Кулибин же, особенно не смутившись, приветствовал Суворова и ответил на все его вопросы. «Помилуй бог! Сколько ума! – изумился Суворов, обращаясь к собравшимся. – Погодите, он еще изобретет ковер-самолет». «Вашему сиятельству такой ковер не надобен, – ответил Кулибин. – Вы и без него всегда летите к победам».

Восторженно отзывались о русском техническом гении и титулованные заграничные особы. Прибывший в Петербург инкогнито австрийский император Иосиф II на маскараде, устроенном в Петергофском дворце в его честь, попросил Екатерину представить ему Кулибина, которому признался в уважении и восхитился его произведениями. В 1796 г. Петербург посетил шведский король Густав IV. В числе прочих достопримечательностей российской столицы он осмотрел Кунсткамеру, а в ней особое внимание уделил работам Кулибина. Король попросил мастера объяснить ему устройство каждого предмета. После экскурсии довольный монарх отозвался о Кулибине как о человеке, наделенном необычными талантами.

Ковер-самолет, предсказанный Суворовым, Кулибин, правда, не создал, зато изобрел два самохода. Один передвигался по воде, другой – по суше. Воспользоваться силой пара для движения судов тогда еще никому в голову не приходило. Вверх по рекам суда «ходили бечевой», т. е. их тянули лошади или люди – бурлаки. В детские годы Кулибин частенько наблюдал эту душераздирающую картину, сочувствуя людям, в поте лица тащившим против течения Волги баржи, груженные до самых бортов. Теперь же, вооруженный знаниями и опытом, Кулибин решил избавить людей от каторжной работы, заменив на судах живую тягу механической, которую давало бы течение реки. В 1782 г. его замысел осуществился. Водоходное судно Кулибина было высочайше велено испытать генерал-прокурору князю Вяземскому вместе с членами Адмиралтейств-коллегии. На обоих берегах Невы в тот день наблюдалось столпотворение – люди отказывались верить, что грузовое судно без весел и парусов пойдет против течения. Однако, о чудо! – оно начало движение и даже развило приличную скорость, обогнав порожний ялик с двумя гребцами. При этом на борту судна находился балласт весом 4000 пудов. Благодарностью мастеру стало тысячеголосое ура, а стоявшая у окна Зимнего дворца Екатерина помахала ему платком. Кулибину выдали премию – 5000 рублей. Конечно, это судно на механической тяге было несовершенным, оно годилось для плавания по спокойной Неве, но не по порожистой, полной отмелей Волге. Кулибину дали время, чтобы усовершенствовать изобретение. А он тем временем уже вовсю трудился над самодвижущейся одноколкой. В 1791 г. разработал оригинальные конструкции четырехколесной и трехколесной «самокатки». Их длина предполагалась около 3 м, скорость – до 30 км/час. Некоторые части этих машин были весьма оригинальными. Ни в одном описании «самокаток» XVIII в. не найти таких деталей, как маховое колесо для устранения неравномерности хода, дисковые подшипники, устройство, позволяющее менять скорость хода (что-то наподобие коробки скоростей наших автомобилей). «Самокатки» напоминали что-то вроде велосипеда. Однако дальше экспериментальных конструкций дело не пошло. Мастер уничтожил свое изобретение, осталось лишь несколько чертежей, выполненных в 1784–1786 гг. Причины не до конца ясны. Одна из версий такова: Кулибин узнал из газет, что в Берлине проходит испытания механический экипаж, изобретенный одним немецким механиком. Тягаться с ним Кулибин нужным не посчитал. Кроме того, этим же периодом датируются 22 листка с чертежами другого «транспортного средства», названного Кулибиным «подъемным креслом». Это был своего рода лифт, и предназначался он для императрицы, у которой в старости начались серьезные проблемы с ногами.

Паровая карета Ивана Кулибина.

Незадолго до смерти Екатерины II Кулибин ознакомился с устройством оптического телеграфа братьев Шапп. Русский изобретатель разработал собственную конструкцию этого прибора, прозванного им «дальноизвещающей машиной». Принцип сигнализации он позаимствовал у Клода Шаппа, однако код придумал самостоятельно, причем пошел в этом отношении дальше француза. Передачу слов Кулибин совершал по частям, разделяя их на двухзначные и однозначные слоги. Однако это изобретение никого не заинтересовало и было сдано в архив.

Неверно думать, что Кулибин выполнял лишь заказы знатных особ. В 1791 г. судьба свела его с отставным поручиком-артиллеристом Непейцыным. Офицер был инвалидом – при штурме Очаковской крепости ядром ему оторвало ногу выше колена. Непейцын, скорее в шутку, попросил Кулибина смастерить ему новую ногу взамен утраченной на поле боя. Однако мастер отнесся к просьбе вполне серьезно. Через три месяца искусственная конечность была готова. Механическая нога могла сгибаться и выпрямляться, а к телу прикреплялась с помощью металлической шины с поясами. Чтобы продемонстрировать пригодность своего творения, Кулибин смастерил двух кукол. Одна из них изображала человека, у которого ниже колена была отнята правая нога, а другая – у которого выше колена была отнята левая нога. Таким образом, мастер предусмотрел оба случая утраты конечностей. Модели протезов, куклы и все чертежи он послал Якову Виллие – президенту Медико-хирургической академии. Хирурги изучили искусственную ногу и признали протез Кулибина не только пригодным к употреблению, но и самым лучшим из всех существовавших до той поры. Однако до массового производства протезов дело так и не дошло – поскупилась казна. Кулибинскую куклу с искусственными ногами заприметил один предприимчивый француз. Он выкупил куклу у мастера, привез в Париж и выдал ее за свое изобретение. Наполеону оно понравилось, предприниматель получил заказ на производство протезов для раненых французских офицеров. Как водится, изобретение русского мастера нашло применение не на родине, а за ее пределами.