любовь, про которую не знала ни одна живая душа. Даже мама. Даже Катюха. Никто. Их первый поцелуй прямо перед этим злосчастным падением на тренировке так и остался единственным.

— А кто ещё может свалиться на голову без приглашения? — расхохотался собеседник. — Только Морозов.

— Ты вообще откуда? Мы не виделись лет сто. Ты после школы уехал и с концами.

— Не сто, а всего тринадцать. Как я в аварию попал, так и не встречались больше.

— Ты в аварию? Когда?

— Только не говори, что не знаешь. Весь класс знал. Я же на выпускном не был из-за этого.

— Это я не была на выпускном, потому что позвоночник повредила и в больнице валялась, — возмущённо парировала Лина. — А ты не позвонил ни разу. Тоже мне, а ещё другом назывался. Воспоминания зашипели, словно рассерженная кошка, в глазах защипало от непрошенных слёз.

В трубке повисло молчание.

— А мне твоя мама ничего не сказала. Я звонил несколько раз, а она говорила, что тебя нельзя отвлекать. Я тогда решил, что ты меня так культурно из своей жизни вытурила и уехал.

— Она никого мне не пускала, — протянула Лина. — У меня тогда весь мир рухнул — конец спортивной карьере, и вообще все планы еноту под хвост. Я никого видеть не хотела.

— А прямо сейчас ты хочешь кого-нибудь видеть?

— Сейчас? — Лина закашлялась. — А ты где?

— Я у тебя под окнами. Полчаса созерцал, как ты шампанское потягиваешь. Сначала думал курантов дождаться, а потом решил, что и так слишком долго тебя не видел. Пустишь? Тогда я поднимаюсь.

— Пущу, — Лина положила трубку и прижала руки к горящим щекам. У неё ведь ни наряда, ни оливье, ни хлопушек нет.

А разве это главное?

Это просто мишура.

Главное — счастье.

С Новым Годом!

КОЛЮЧЕЕ СЧАСТЬЕ

Варя вот уже второй день бродила по рождественской ярмарке. Наряженные в новогодние костюмы, раскрасневшиеся от мороза продавцы бойко предлагали покупателям ёлки и гирлянды, хлопушки и яркие игрушки. На любой вкус и кошелек. Вот именно, на кошелек. А если и кошелька-то нет, только любовно сложенная купюра в сто рублей надежно спрятана во внутренний карман старенькой куртки. На неё Варя купит батон хлеба, пакет молока и булочку с изюмом — на Новогодний стол. Праздник ведь. Первый одинокий праздник в жизни Вареньки.

Раньше всё было по-другому. Была семья, маленькая, но дружная: бабуленька, Варя и старенькая собачка Марсик. Первым ушёл пёс. Ослабел, подолгу лежал у входной двери, собираясь с силами, чтобы выйти на прогулку. Уж Варя ему и лоточек поставила, на крайний случай. Но нет, гордая дворняга упорно выползала на улицу. А однажды он просто не вернулся.

«Помирать ушёл, — вздохнула тогда бабуленька и долго-долго утешала рыдающую внучку, — видно, срок ему вышел. Пусть это будет самой горькой бедой в твоей жизни, Варенька. Неизвестно, что нас ждёт за следующим поворотом».

И как в воду глядела. Ровно через год сама заболела. Инсульт её разбил. В одночасье. И без шансов на восстановление. Так врач сказал. Хорошо, что бабуленька этого не слышала. Варя вот врачу ни капли не поверила, не такой у бабуленьки характер, чтоб сдаваться. И начали они бороться с неподвижностью да с немощностью.

Варя тогда ещё работала по специальности: учительницей математики в школе. Детвору любила с детства, и ребятня ей отвечала тем же. На что уж старшеклассники ехидный народ, а свою Варвару Алексеевну никому не позволяли обижать. Заведется какой хулиган в школе, всех учителей до слёз доводит, а математичку не трогает. Так и она не делила учеников на плохих и хороших, умных и не очень: со всеми одинаково занималась, всех подкармливала шоколадками. Но строга была, этого не отнять: никому не удавалось мимо синусов-косинусов проскочить, все учили по-честному.

Поначалу после бабулиного инсульта Варя держалась: днем восемь уроков отведёт, ночью еды приготовит, вещи перестирает. Соседка согласилась дневную вахту у постели больной нести, за деньги разумеется. А потом и соседка больше денег запросила за вредную работу, и Варя вымоталась от бессонных ночей.

Ушла вначале на полставки, а потом и вовсе уволилась. Устроилась техничкой в соседний дом, по вечерам подъезды драила. «Не бывает стыдной работы, бывает гордость человеческая, — твердила себе Варя, отжимая грязную тряпку, вновь и вновь отмывая заплеванный пол. — Зато я могу весь день с бабулей быть. Это сейчас главное». Бабушка и вправду пошла на поправку, медленными шажочками. Стала садиться на кровати, произнесла первые невнятные слова, понемногу шевелила левой рукой. Кто-то посоветовал массаж делать для восстановления. Вот тогда Варя и стала продавать мебель. Сначала сервант, потом книжный шкаф, потом письменный стол. Потом свой диван. Осталась бабушкина кровать, пара раскладных кресел и старенькая кухонная мебель. На неё не нашлось охотников. Пусто стало в маленькой квартире-паровозике, со смежными комнатами. Зато бабуленьке после массажа стало ещё лучше. Она даже улыбалась, на одну сторону, правда, и научилась есть левой рукой. Варя повеселела, стала загадывать, как на лето снимет дачку у реки и вывезет туда бабуленьку: та очень воду любила.

Впереди был Новый год, самый главный праздник в их семье. Всегда ставили маленькую елочку, настоящую, пахнущую хвоей и мечтами. А в ноябре бабуля пережила второй инсульт, после которого уже не оправилась. Так и ушла, не приходя в сознание. Оставила Вареньку одну на всем белом свете.

Для достойных похорон Варя продала кресла и отнесла в скупку своё немудреное золотишко: пару колечек и сережки, оставив на память золотую цепочку — бабулин подарок на двадцатилетие. Денег не было, работы тоже. Не считать же работой мытье полов за смешное вознаграждение. В бывшей школе обещали часы со следующего учебного года, а до него еще нужно было дожить. Коллеги-учителя предложили заняться репетиторством, и это был свет в конце тоннеля. Нашелся один ученик, и с января наклёвывался второй. Но первых гонораров ещё нужно было дождаться.

Новый Год не обещал ничего хорошего. Ёлки не было, мандаринов тоже. Напрашиваться к знакомым Варя не желала. Зачем портить людям праздник своей унылой физиономией! А так хотелось вдохнуть запах хвои, зажмуриться и представить, что всё, как раньше: бабуленька жива и здорова, после длинных новогодних выходных с радостью пойдешь на любимую работу, где тебя ценят и ждут…

Внутри закручивался тугой комок боли, и Варя изо всех сил мотала головой, пытаясь прогнать слёзы. «Надо жить настоящим, — так говорила бабуля, — плачь-не плачь, а кроме тебя самой никто не вытащит тебя из болотной тоски».

— Девушка, тебе нужна ёлка? — громкий