Дед Казановы, уважаемый сапожник Фарузи, который считалпрофессию комедианта бесчестной, умер как жертва уязвленной профессиональнойчести: от разрыва сердца после свадьбы единственной дочери с комедиантом. ВдовеМарсии комедиант Гаэтано Казанова торжественно поклялся, что никогда не станетсклонять ее единственную дочь Дзанетту к театральной игре, и сразу же взял ее втеатр, как прежде в постель — подходящий отец для будущего соблазнителя.

Он происходил из Пармы. В 1715 году с девятнадцатилетнейсубреткой он убежал в Венецию. Ее звали Фраголетта, «Земляничка», из-за родинкина груди. Она его оставила, он стал танцором, а пять лет спустя в Венециикомедиантом — без успеха. В 1723 он играл в театре Сан-Самуэле. Лишь послесвадьбы на соблазненной дочери сапожника он внезапно стал вхож в лучшие дома исделал своей жене шесть детей за десять лет. Как многие рогоносцы, Гаэтано сталснобом.

Из Лондона он привез юную жену назад в Венецию и Дзанеттаиграла в театре Сан-Самуэле, где ее муж был актером, а ее друг Гриманидиректором. Для своих третьего и четвертого сыновей в качестве крестных отцовона нашла патрициев. (Джамбаттиста стал директором академии в Дрездене, Дзанетто,бездельник, окончил чтецом канцелярии в Риме. Одна дочь умерла в четыре года отоспы, другая танцевала в Дрездене в балете и вышла замуж за придворного учителямузыки Августа.)

В тридцать шесть лет бедный комедиант Гаэтано Казановазаболел гнойным воспалением среднего уха, врач прописал капли ипротивосудорожные средства. Тогда комедиант предусмотрительно собрал у своеголожа пять сыновей, молодую беременную жену и знатных братьев Гримани (Микеле,Дзуане, Алвизе). Прежде всего он попросил трех братьев оставаться друзьями егожены. Потом он обратился к прелестной жене, истекавшей слезами, и попросилторжественно поклясться, что никого из детей она не потащит в театр, где ониспытывал лишь пагубные страсти.

Дзанетта поклялась. Владельцы театра Сан-Самуэле, троебратьев Гримани (Микеле, Дзуане, Алвизе), торжественно подняли руки каксвидетели клятвы. Два дня спустя бедный Гаэтано умер от судорог (18 декабря1723).

Джакомо Казанова описал в воспоминаниях сцену клятвы исмерть отца с остроумием и без малейшего сочувствия. Что он обязан ГаэтаноКазанове лишь именем, а жизнью Микеле Гримани, Казанова упомянул не в мемуарах,а в памфлете, который опубликовал в Венеции в 57 лет. «Нет Женщин — Нет Любви,или Очищение Авгиевых Конюшен». В главе «Нарушитель супружеской верности»Казанова обвиняет свою мать в связи с Микеле Гримани, а жену Гримани в связи сдвоюродным братом Гримани, и пишет с курьезным триумфом: «Итак, каждый из насбыл бастардом». Сообразно с этим Джакомо Казанова был отпрыском знатного нобиляГримани и должен был наследовать его имя и деньги. Он не наследовал ничего.

О своем отце, Гаэтано Казанове, Джакомо говорит, что онгораздо больше выделялся своими нравами, чем талантами, обладал техническимизнаниями, чтобы делать оптические игрушки, и оставил после себя родовое древознаменитого семейства Казанова.

Вместо Дзанетты, которая шла из театра к кавалерам, откавалеров на роды, и снова в театр и опять к кавалерам, о детях заботиласьбабушка Марсия, вдова сапожника.

Джакомо, болезненный ребенок без сил и аппетита, «выгляделидиотом». Он всегда держал рот открытым, вероятно, у него были полипы в носу.

Кровотечение из носа составляет его первое воспоминание,«начало апреля 1733», ему восемь лет и четыре месяца, он стоит в углу комнаты,прислонившись к стене, держит голову обеими руками и пристально смотрит накровь, капающую из носа.

Бабушка повезла его в гондоле на остров Мурано в жилищеведьмы с черной кошкой на руках и пятью кошками вокруг. Ведьма уговориларебенка не бояться и заперла его в сундук. Там Джакомо слышал смех, плач,пение, кошачье мяуканье. Потом ведьма освободила ребенка, раздела и положила напостель, сожгла корешки и, снова одев с заклинаниями, дала пять сахарныхоблаток и приказала под страхом смерти молчать обо всем, обещав ему ночное посещениефеи.

Ночью из камина пришла фея в пышной юбке и в короне. Онадолго декламировала, как все феи Казановы, поцеловала его в лоб и исчезла.Казанова вскоре забыл бы ее, если бы бабушка под страхом смерти не приказалаему молчать. Не было людей, с которыми можно было поговорить. Болезнь сделалаего печальным. Никто, кроме бабушки, не занимался им. «И родители не говорилимне ни слова.» Старый Казанова, описывая колдовское лечение, думает не оведьме, а о ее психологическом успехе.

Проснулась ли его память так поздно из-за полипов? Или уКазановы ее вытеснили тяжелое детство и равнодушие родителей? О семье онсообщает только злобные или гротескные анекдоты, но нежно бережет бабушку, чьимлюбимцем он был. Показывая развитие своего характера, Казанова говорит опроделке, которую он устроил отцу и брату Франческо «через три месяца послепоездки на остров Мурано и шесть недель до смерти отца», как пишет он спредательской точностью.

Отцу для его оптических игрушек нужен был отшлифованныйкристалл. Восьмилетний Джакомо и шестилетний Франческо наблюдали. Когда отецвстал, Джакомо схватил кристалл, глянул сквозь него и пораженно увиделмногократное преломление мира. Он захотел владеть этим чудом и сунул его вкарман. Отец спросил, куда делся кристалл. Дети отрицали, отец грозил. Джакомопритворился, что ищет кристалл во всех углах, а сам сунул его в карман брату.Он сразу же пожалел об этом. Отец нашел кристалл в кармане у Франческо и ударилневиновного. Через год Джакомо обо всем рассказал Франческо, но тот не простилему и «не упускал случая отомстить».

Это единственное воспоминание Казановы об отце, которыйсчитал его идиотом, и которого Казанова обманул играючи, как и брата Франческо,хоть и младшего по возрасту, но всегда игравшего роль «старшего брата». Именно Франческобыл «знаменитым Казановой» во все время жизни братьев.

У таких юмористов, как Казанова, запутанные мотивы чувств ипоступков. Стал бы он холостяком, не будь мрачного семейного опыта?

Каждого периода жизни человек достигает неопытным.

Шамфор

В девять лет Джакомо впервые выехал в большой мир. Казалось,это его последнее путешествие.

В десять вечера сели на суденышко для восьмичасовогопутешествия в речной карете, ведомой по берегу лошадью — ребенок соливково-зеленым лицом, веселая вдова Дзанетта, уже двадцатипятилетняя, и обаее кавалера: аббат Алвизе Гримани, опекун ее шести детей и скупец уже втридцать два года, и сорокалетний Джорджо Баффо, нобиль и автор двусмысленныхстихов, впервые опубликованных посмертно в четырех томах.

Венецианские врачи предсказывали, что Джакомо истечеткровью. Баффо «спас жизнь Казановы»: врач из Падуи, с которым Баффо письменнопроконсультировался, посоветовал смену воздуха. Гримани разыскал в Падуедешевый пансион.

Мать и сын спали в одной, кавалеры в другой каюте. Под утроДзанетта открыла окно. Джакомо со своей нижней койки увидел деревья,марширующие вдали по берегу, как зеленые солдаты.