Мгновение Луис пытался припомнить; Элли болтала о множествевещей, перед тем как в изнеможении рухнуть спать. Потом он вспомнил. Широкая,выкошенная тропинка, исчезающая среди деревьев.

– Да. Вы ей пообещали когда-нибудь рассказать об этойтропинке.

– Обещал и расскажу когда-нибудь, – сказал Крандолл –Тропинка длиной мили полторы ведет в лес. Местные ребятишки, что живут вдоль 15дороги и Центрального шоссе, следят за ней, потому что часто ею пользуются.Дети приходят и уходят.., теперь переезжают намного чаще, чем в те годы, когдая был мальчиком; тогда выбирали место для дома на всю оставшуюся жизнь.Кажется, они даже договорились между собой, и каждую весну кто-то из нихвыкашивает тропинку. Все лето они следят за ней. Не все взрослые о ней знают –большинство, конечно, но не все, далеко не все,.., но все дети знают о ней.Могу поспорить.

– Вы знаете, куда она ведет?

– На хладбище домашних любимцев, – ответил Крандолл.

– Хладбище домашних любимцев? – удивленно повторил Луис.

– Не так странно, как может показаться вначале, – заметилКрандолл, покуривая и раскачиваясь. – А все дорога. На хладбище домашнихлюбимцев хоронят большую часть домашних животных, и во всем виновата дорога.Собаки и кошки, в основном, но они не одни. Один из грузовиков «Оринго» задавилдомашнего енота, который жил у детей Ридера. Это случилось.., боже, должно бытьв 73, а может, раньше. Еще до того, как власти запретили держать дома енотов идаже прирученных скунсов.

– Запретили?

– Бешенство, – пояснил Крандолл. – В Мэйне участились случаибешенства. Неподалеку жил сенбернар, который пару лет назад заразилсябешенством, и погибло четыре человека. Вот такая жуткая история. Собаке несделали прививки. Если бы эти глупые люди следили за тем, чтоб прививки былисделаны, ничего бы не случилось. Но еноту или скунсу можете делать прививкудважды в год, и это не всегда срабатывает. А такого енота, как был у детейРидера, в старые времена называли «сладким енотом». Он бы, переваливаясь, подошелк вам (господи, ну и жирным он был!) и лизнул бы вас в лицо, словно пес. Онидаже заплатили ветеринару, чтобы тот отрезал еноту яйца и сточил когти. Должнобыть, это обошлось им в целое состояние! Ридер.., он работал на фирму IBM вБангоре. Теперь прошло уже лет пять.., а может, и шесть, как они уехали вКолорадо. Странно думать о них, как о взрослых, которые могут водить машину.Горевали они из-за этого енота? Думаю, да. Мэтти Ридер плакал так долго, чтоего мать испугалась и хотела было вызвать доктора. Со временем он примирился спотерей любимца, но никогда не забудет о нем. Когда любимый зверек выбегает надорогу и гибнет, ребенок никогда не забывает.

Луис подумал об Элли, представил ее, как видел, перед темкак она отправилась спать. Черч мурлыкал у ног своей хозяйки.

– У моей дочери есть кот, – сказал Луис. – Уинстон Черчилль.Мы зовем его попросту: Черч.

– Они тянут его гулять?

– Извините? – Луис не понял, что имеет в виду старик.

– У него яйца отрезаны или нет?

– Нет, – сказал Луис. – Нет, его не кастрировали.

Да, это вызывало определенные хлопоты в Чикаго. Речел хотелакастрировать Черча, даже ходила к ветеринару. Луис отговорил ее. Даже сейчас онне мог с уверенностью сказать, почему. Дело было не в том, что онподсознательно сравнивал свое мужское начало с мужским началом кота дочери.Луис возмутился из-за причины кастрации, оказывается, толстую домохозяйку засоседней дверью не должны беспокоить падающие мусорные бачки.., хотя это былатолько часть проблемы; гораздо важнее оказалось сильное, но смутное ощущение,что придется лишить Черча того, чем сам Луис так дорожил.., и полный страданийвзгляд зеленых глаз кота. Наконец, Луис сказал Речел, что так как теперь онипереезжают в сельскую местность, с этим проблем не будет. А теперь ДжадеонКрандолл сообщил ему, что жизнь Ладлоу связана с 15 шоссе и спросил,кастрирован ли кот. Попытайтесь хоть немного развеселиться, доктор Крид, этопойдет вам на пользу.

– Я бы его кастрировал, – сказал Крандолл. – Кастрированныйкот бродит не так уж много. Если он все время станет бегать туда-сюда черездорогу, удача рано или поздно изменит ему, и он кончит как енот Ридеров, каккоккер-спаниель маленького Тимми Десслера или длиннохвостый попугай миссисБрэдли. Но длиннохвостый попугай не перебегал через дорогу, вы же понимаете. Онпросто однажды сдох.

– Приму к сведению, – сказал Луис.

– Да уж, примите, – отозвался Крандолл и встал. – Так какнасчет еще по пивку? И, верно, придется отрезать кусочек «старого крыса»?

– Да хватит, – ответил Луис, тоже вставая. – Я должен идти.Завтра тяжелый день.

– Поедете в университет?

Луис кивнул.

– Студентов не будет еще недели две, но к тому времени ядолжен буду полностью разобраться с делами, не так ли?

– Конечно, если вы не знаете, где что лежит, у вас могутпоявиться проблемы, – Крандолл протянул руку, и Луис пожал ее, не забывая, чтостарые кости легко начинают болеть. – Приходите в любой день, – сказал старик.– Вам, наверное, захочется познакомиться с Нормой. Думаю, она вам понравится.

– Я тоже так считаю, – сказал Луис. – Приятно былоповстречаться с вами, Джад.

– Взаимно. А пока обстраиваетесь. Может, даже поживете тутнекоторое время.

– Надеюсь.

Луис вышел на дорожку, вымощенную камнями различной формы,ведущей к дороге, и остановился, пропустить грузовик. В направлении Бакспорта,одна за другой, проехали пять машин. Потом, махнув на прощание, он пересекулицу («дрогу») и направился прямо к своему новому дому.

Сонная тишина. Элли не шелохнулась, и Гадж застыл вколыбели, почивая в типичной гаджевской манере, распластавшись на спине, нотак, что бутылочка с молоком находилась в пределах досягаемости. Луис постоял,глядя на сына, и его сердце наполнилось любовью, такой сильной, что онапоказалась почти опасной. Луис решил, что отчасти это просто тоска по Чикаго, ккоторому привык, людям Чикаго, оставшимся где-то там; людей стертых милями,которые он никогда не сможет преодолеть. «Теперь переезжают намного чаще, чемраньше.., раньше место для дома выбирали на всю жизнь». В этом былаопределенная правда.

Луис подошел к сыну и, пока никто не видел, даже Речел,поцеловал пальчики малыша, а потом легонько сжал их, на мгновение прикоснувшиськ щеке Гаджа сквозь прутья колыбели.

Гадж захихикал во сне и повернулся на другой бок.

– Спи спокойно, малыш, – сказал Луис.

* * *