– А потом? – спросил Ноэль. – Что будет потом?

– Поначалу тебе нельзя будет ходить в школу. – Карина громко рассмеялась и горько покачала головой. – Хотя что значит поначалу… О школе можешь забыть. На этот раз тебя точно выгонят. Но, как я предполагаю, именно этого ты и добивался.

Ноэль сжал кулаки. Боль пронзила ладони и поползла в сторону локтей. Хорошая боль. Она отвлекала от внутренних вопросов, роившихся в его голове.

Карина подбоченилась.

– Если бы я только знала, о чём ты думаешь. Почему ты со мной не разговариваешь? Что я тебе сделала?

На этот раз она не стала дожидаться его ответа, схватила свою сумочку, висевшую на спинке стула, развернулась и выбежала из палаты. Не попрощавшись.

Слово «ноэль» означало «Рождество», и это имя отлично ему подходило. Ведь Ноэль родился в канун Рождества, а на следующий день Соня заявилась к Карине и Михаэлю и отдала им младенца. В качестве рождественского подарка, так сказать. В тот же день она подписала документы по усыновлению, уехала и больше не возвращалась. Она назвала его Ноэлем.

Но Карина и Михаэль крестили его под именем Кристиан. Имя Ноэль они сочли нелепым. Об этом Михаэль тоже рассказал Ноэлю перед тем, как от них уйти.

Радость от рождественского подарка длилась недолго. За тринадцать лет Ноэль, по сути, не принёс своим приёмным родителям ничего, кроме страданий. Они друг друга не понимали – вот в чём проблема.

Ноэль снова уставился в телевизор, висящий рядом с крестом. В чёрном экране отражалась больничная палата. Ноэля тоже было видно – в самом низу, сильно искажённого. Как сложится его дальнейшая судьба? Карина станет искать новую школу. Другой гимназии поблизости нет, так что теперь дорога будет отнимать больше времени. Он заметил, что ему на это совершенно наплевать.

Мысли Ноэля вернулись к сове, которая явилась к нему уже во второй раз.

– Скоро начнётся, – сказала сова. – Будь готов.

– К чему? – пробормотал Ноэль.

«Я схожу с ума, – подумал он. – Это единственное объяснение».

Настал последний день щадящего режима, назначенного ему врачами. Швы сняли, раны затянулись, и на час дня директор школы назначил им с Кариной встречу. Помимо них на встречу должны были явиться его классная руководительница, школьный психолог и представитель родительского комитета.

Все они хотели лично побеседовать с Ноэлем, чтобы составить картину происходящего.

– Это твой последний шанс всё исправить, – заявила ему Карина, прочитав письмо от руководства школы. – Может, ты хотя бы перед директором раскроешь свой рот, раз уж со мной говорить не желаешь.

Ноэль вздохнул и снял куртку с крючка возле двери. Как ему всё исправить? Очевидно же, что школу поджёг он – и теперь должен за это ответить.

Ему было искренне жаль, что так вышло. Но сожаления не помогут вернуть химическую лабораторию в прежнее состояние.

Он закрыл за собой дверь и направился к велосипедной стоянке в палисаднике. Он вышел слишком рано. Было без двадцати час, а на велосипеде до школы пять минут.

Карина поедет в школу прямо с работы и встретится с ним у входа без пяти час.

– Не могу же я брать отгул, – сказала она. – Из-за всего этого безобразия меня и так слишком часто не было в офисе.

Ноэль заметил, что вчера после ужина она просматривала школьные проспекты. Разноцветные брошюры с изображением симпатичных смеющихся подростков.

Обучение на острове Шпикерог[1], Комплексное образование в Швейцарии. Школы выглядели дорогими и находились за тридевять земель. А это гарантировало, что сидеть на шее Карины Ноэль будет только во время каникул.

Хуже, чем обычно, Ноэлю там точно не будет.

Хорошо, что он вышел из дома заранее. На первом же перекрёстке Ноэль обнаружил, что задняя шина сдулась. В покрышке торчал острый гвоздь.

Разозлившись, он привязал велосипед к фонарному столбу и отправился дальше пешком. Хорошенькое начало. Пешком до школы в два, а то и в три раза дольше.

Как всегда, когда нужно было торопиться, он решил срезать путь через супермаркет. Он по возможности незаметно прокрался мимо сырного прилавка и остановился перед боковой дверью в отделе с напитками. «Вход только для персонала!», – гласила табличка рядом с дверью. Ноэль украдкой огляделся по сторонам.

Магазин был почти пуст: пара посетителей и ни одного сотрудника. Ноэль проворно нажал на ручку и протиснулся в дверь, ведущую на склад.

Здесь тоже было пусто. Лишь в дальней части помещения усатый мужчина с татуировками складывал в ящики пустые бутылки. На нём были наушники, и он не заметил, как Ноэль, опустив голову, пробежал по складу.

Задняя дверь выходила в узкий продолговатый двор, на котором стояло несколько больших контейнеров для мусора. Стена, окружавшая двор, была такая низкая, что через неё можно было легко перелезть. За ней находилась ведущая к школе улица. Этот короткий путь был гениальной находкой, и Ноэль уже не раз им пользовался.

Но сегодня был явно не его день.

В центре двора сидел пёс. Большой и отвратительный, и он рычал. Направив заострённые уши назад, он осматривал Ноэля злобным взглядом. Лохматая коричнево-серая шерсть была покрыта засохшей грязью.

– Привет. – Ноэль нервно рассмеялся. Вообще-то собак он любил, но этот зверь ему не нравился. – Почему ты здесь? Ты сбежал?

Собачьи глаза как будто стали ещё больше, так что теперь показались белки вокруг тёмно-коричневых зрачков. Пасть приоткрылась, зверь оскалил зубы. Они мерцали жёлтым светом.

– Рррррр! – ещё громче зарычала собака.

Ноэль ещё ни разу не видел здесь пса, и он явно не имел к супермаркету никакого отношения. Скорее всего, потерялся и пробрался во двор, перепрыгнув через стену. Как бы то ни было, он был не привязан.

Туловище животного выглядело напряжённым, как будто пёс готовился к прыжку. Если Ноэль попробует пройти мимо, собака вцепится ему в шею.

Мысли проносились в голове Ноэля одна за другой. Если он повернёт назад, то опоздает в школу. Тогда Карина задаст ему жару, и эта взбучка хотя и принесёт меньше боли, чем укусы собаки, но точно будет такой же неприятной.

А вдруг собака вовсе не такая страшная, какой выглядит, и боязливо отойдёт в сторонку, если Ноэль двинется на неё?

– Ну же, старичок. – Ноэль осторожно шагнул к собаке и резко остановился. Лохматая шерсть источала неприятный затхлый, почти гнилостный запах. – Я не трогаю тебя, а ты не трогаешь меня, договорились?