узнает. Чего тревожиться заранее? Может, там вообще стоит давно заброшенная изба, в которой никто не жил много лет?

Василика прошла в конюшню, проверила, сыт ли ее верный Яшень. Конь радостно заржал. Видимо, надеялся на прогулку.

– В Лес мы с тобой отправимся, – провела она по гриве. – Туда, откуда можем не вернуться.

Яшень спокойно смотрел на хозяйку. Вряд ли он понимал сказанное. Василика надела на него седло и уздечку, прикрепила увесистую котомку и вывела коня под любопытные взгляды слуг. Конечно, громкая весть уже разлетелась по дому и обросла домыслами.

– Бедное дитятко, – качала головой толстая кухарка.

– И вовсе не бедное! – отозвалась ее помощница. – Девка сама напросилась.

– Родная мать так не поступила бы, – запричитала та в ответ. – Оно и видно – мачеха мачехой!

– Не ту жалеешь, – скривила губы чернавка. – Бедная Калина с ней намучилась. Неудивительно, что насытилась по уши.

– Э, дуры-бабы, – махнул рукой конюший. – Калина это специально затеяла, чтобы падчерица хлебнула горькой жизни и вернулась просить прощения. Кто ж в здравом уме к лесной ведьме поскачет?! К вечеру нагуляется, вернется и упадет в ноги.

Василика поджала губы, делая вид, что ничего не слышит. Вернется, как же! Ждите и готовьте женихов! Она обернулась и вздохнула, поймав провожающие взгляды. Мачеха смотрела с ледяным спокойствием, сестры злорадно улыбались, дворовые слуги глазели с любопытством, ожидая, что девка в скором времени прискачет назад и попросится обратно в теплый дом.

Василика вышла за ворота и мигом вскочила в седло. Яшень побежал по знакомой дороге, не понимая, что уже не вернется в теплую конюшню. Но то было к лучшему. Она сама не знала, чего ожидать, и втайне хотела, чтобы изба и впрямь оказалась пустой, пыльной, но с печью. С беспорядком Василика уж как-нибудь справилась бы, главное – постучать в ворота и подождать.

Уже знакомые лешачата выскочили у опушки и, хохоча, побежали рядом с конем. Некоторые прикидывались домашней скотиной и птицей: мычали, блеяли и кудахтали. Любили они так развлекаться и играть с людьми.

– Не к вам я сегодня, – сказала Василика. – Мне к ведьме надо.

Лешачата затихли, переглядываясь между собой, затем пожали плечами и проводили Яшеня прямиком к тому месту, где должны стоять ворота. Только самих ворот там не оказалось – лишь кустарник. Василика потерла глаза, осмотрелась: вроде бы все та же поляна, вон дуб с большими желудями, вон знакомый клен, а ворот не было!

– Чудеса, – выдохнула она и натянула поводья.

Василика обошла поляну по кругу, но вход так и не появился. Тогда она решила еще раз внимательно осмотреть кустарники, раздвинуть ветви и убедиться, что не ошиблась. Руки сразу же наткнулись на острые колючки, острая боль пронзила пальцы. Пришлось отдернуть руку с оханьем, но оно того стоило – обернувшись, Василика увидела знакомые ворота! Они выглядывали из-за еловых веток, как будто все время стояли на том же месте.

Яшень навострил уши. Коня пугали незнакомые запахи и лесная тишина, словно где-то сбоку притаилось лихо и вот-вот нападет, размахивая всеми своими лапами. Сердце Василики тоже учащенно билось. Может, она находилась на грани смерти. А может, что-то в ней ломалось и откалывалось, как откалываются ненужные куски камня, когда высекают скульптуру. Пересилив себя, Василика дрожащей рукой постучала в ворота. Громко и решительно, чтобы точно услышали.

Поначалу ничего не произошло. Василика замерла перед дверью, онемев от страха, не зная, что будет дальше, вслушиваясь в каждый шорох. Наконец кто-то прошел через внутренний двор, и заговоренные ворота со скрипом отворились. Перед Василикой стояла седая женщина, хмурая и бледная настолько, что могла бы сойти за мертвеца. Она посмотрела на Василику исподлобья и сказала:

– О, ну вот и ты, красна девица. А я все думала, когда ты явишься.

– Я?! – не поверила та собственным ушам. – Вы меня ждали?

– Аж целый месяц назад, между прочим, – фыркнула Костяная Ягиня. – Карты показали, что явишься, да и ты сама тут все разъезжала, ходила вокруг да около. Ну проходи, раз пришла. Чего на пороге стоять?

Она впустила Василику и заперла ворота. Внутри оказался самый обычный двор. С одной стороны гуляли куры, с другой – брехал цепной пес, а посередине стояла черная изба, не хуже и не лучше радовищецких. Василика даже немного разочаровалась. Никаких человеческих останков, кипящих котлов с разным варевом и звездами, капель крови, кусков мяса – в общем, ничего необычного.

– Лошадку привяжи, – сказала Ягиня. – И пойдем в дом.

Василика привязала поводья к крепкой дубовой ветке. Яшень недоверчиво покосился на нее и заржал. Видимо, просил не бросать одного в жутком месте, но выбора не было. Она вздохнула, потрепала коня по морде и пошла вслед за ведьмой.

Внутри было вполне обычно. Висели охапки трав под потолком, сушилась какая-то одежда у печи, на подоконнике лежала колода карт, на лавке спал жирный черный кот, а на столе стояли глиняные кружки со сбитнем. Ягиня жестом велела садиться, затем села сама и немного отхлебнула, с удовольствием нюхая теплый дымок.

– С черникой, – довольно улыбнулась она. – Сама делала.

– Б-благодарю, – сказала Василика. – А у меня там угощение есть. Ну, в котомке…

– С угощением потом разберемся, – махнула рукой ведьма. – Думаешь, не вижу, что тебя трясет, словно лист березы на ветру? Бродила возле меня от отчаяния, пришла – из-за него тоже, и что теперь?

– Что? – Василика растерянно сглотнула. – Вы… отобедаете мной?

Костяная Ягиня расхохоталась, разбудив кота.

– Отобедаю! – Повернула голову: – Ты слышал, Сметанник, что нам тут предлагают?

Тот устало зевнул и принялся вылизываться, зубами выдирая колтуны из мягкой шерсти.

– А что тогда?

Страх совсем затуманил ум Василики. Она не знала, чего ожидать от ведьмы. Неожиданное гостеприимство пугало ее. Да, колдуньи и ведуньи умели ворожить на картах, предсказывать будущее, но чтобы дикие и лесные угощали людей сбитнем? Особенно если то была Костяная Ягиня, обладающая страшной силой. Ею пугали в Радогощи с колыбели, и всякому было ведомо, что она знается с навьим миром, вхожа к потусторонним тварям и уже давно потеряла все человеческое.

Женщина, которая сидела напротив Василики, ничем не отличалась от самой простой травницы, разве что в глазах отплясывали огоньки.

– Пламя и кости, девочка, – вздохнула ведьма. – Ягиня – агни, агнем когда-то звался огонь, но то было давно, когда твоя прабабка лежала в колыбели и шептала что-то на младенческом.

– И что? – спросила с интересом Василика.

– А то, что мои кости поизносились, а пламя потихоньку меркнет, – продолжила Ягиня. – Еще лет десять назад карты подсказали, что придет на смену девица, вот ты и пришла. Назад уже не повернешь, даже если захочешь.

– Не