– А что Рен тут-то делает? – спросила Ан, переводя тему. Это порадовало Ханну, она вновь повеселела.

– Они с Зеро поругались и он решил, что лучше будет пока уйти и не доставать её своим видом… Эх, Рен, такой Рен… Ну, и ему просто надо было передохнуть и проветриться, у них же там ого-го ситуация. Сегодня вот от Соты выяснилось, что их лица уже известны мятежникам, так что вся их компания в опасности. – девушка посерьёзнела. – Все на нервах и решают, что будет выгоднее: напасть первыми, или ждать следующей атаки… Я бы очень хотела вмешаться, но не буду, до поры, до времени. Только Ан… – она умоляюще посмотрела на подругу. – Если ты столкнёшься с ним в битве, то не убивай, хорошо? Ради меня, пожа-алуйста!

– Ты меня за наёмника принимаешь, или что? – поморщилась Ан. – Я и без твоих просьб не собиралась никого убивать, не выдумывай. Но вот если я его не убью, не факт, что это не сделают другие. В главном штабе уже вывешены портреты «детей, которые могут помешать планам», которых надо устранить при первом же столкновении с ними. Да и вознаграждение не плохое, глава мятежников на удивление богат, хотя вот откуда у него эти деньги – непонятно… Но нет, даже за деньги я точно не буду этого делать, не смотри на меня так. Я считаю, что жертвы тут ни к чему.

– Но при этом ты присоединилась к мятежникам… Ан, тебя не поймёшь. – обречённо сказал Сер.

Тем временем Рен остановился посреди площади и задумчиво замер, глядя на месяц. Он так стоял около минуты, но этого хватило Алисе, чтобы внезапно увидеть в нём себя: он стоял, прикрыв глаза, глубоко вдыхая ночной воздух, его волосы слегка развевались на ветру. Точно также, совсем недавно, сама же она стояла на краю башни. Только вот его взгляд… Он был Алисе абсолютно непонятен. В нём отражалось сразу несколько противоположных эмоций: спокойствие и напряжение, радость и печаль, злость и чувство вины. Девочке оставалось лишь гадать, о чём он думает.

Внезапно в Алисе проснулось тянущее чувство горечи, которое она ненавидела всей душой. Оно возникало всегда, когда она видела кого-то… Особенного? Необычного? Цепляющего чем-то? Девочка сама не могла точно определить, но этот кто-то всегда казался во множество раз лучше, чем она. Это осознание давило на неё, хоть девочка и не понимала, почему именно. Просто казалось, что она никогда не сможет стать такой же необычной, такой же особенной, она навсегда останется обычным, земным, маленьким человеком, чьё существование не значит ничего, и…

От мыслей её оторвала Ан.

– Лиса, что-то не так? Ты побледнела… – Лисой подруга звала её только тогда, когда переживала. Это всегда служило тормозом для любых выходок Алисы: будь то простой спор, или какое-то опасное занятие.

– А… Нет, всё в порядке. Просто свет так падает, что я кажусь бледной. – девочка усмехнулась и хмуро посмотрела на этот подлый месяц, который, якобы, заставил беспокоиться за неё.

– М-м, да что ты говоришь… Ладно, но, если тебе будет нужно чем-то поделиться – ты знаешь, что всегда можешь пойти ко мне.

Алиса кивнула и вновь начала тонуть в вязком чувстве вины, за неё беспокоятся, за неё переживают, а она… А что же она? А она думает, что на самом деле всё это не взаправду. Вернее, Ан может беспокоиться о ней, но не так уж и сильно, ведь она, Алиса, того не стоит…

И потянулась длинная цепочка мыслей, что были уже давно привычными для неё. Как бы она ни пыталась заставить себя поверить в то, что она кому-то важна – ничего не выходило, наоборот, это порождало лишь ещё большие сомнения. Не хотелось сейчас думать об этом, но было уже поздно. Так бывало всегда: одного маленького толчка было достаточно, чтобы начать думать, думать, думать…

Рен, вздохнув, опустил взгляд вниз и продолжил свой путь. Ребята же решили остаться сидеть на своём месте, всё-таки, следить за ним никто не собирался.

У каждого вдруг появилось, о чём подумать, всё же, наверняка у всех есть какие-то душевные терзания. Молчание затянулось, открывая слуху глухие звуки ночи, которые понемногу начали вытаскивать всех из их глубоких размышлений: тихий шум волн вдалеке, удаляющиеся шаги, эхом стучащие по мостовой, протяжный крик ночной птицы где-то на берегу.

Спустя несколько таких минут тишину разрушила Ан:

– Ну, что ж, предлагаю всем пойти спать. – она поднялась со скамейки. – Всё-таки, хоть сон здесь и не нужен, лучше вернуться домой и выспаться. Лично мы с Сером идём, вы как? – обратилась она к подругам.

– Я тоже вернусь домой. – сказала Ханна. – Мы ведь в любом случае можем попасть в любой момент времени этого мира, а вот в нашем-то такие штуки не прокатят.

– А я вот останусь тут… – задумчиво сказала Алиса. – Скорость времени всё равно абсолютно разная, я могу несколько лет быть в этом мире, а в нашем и двух часов не пройдёт. Так что какой смысл возвращаться-то? Найду тут место и переночую, ну, или вообще спать не буду, это не сложно.

– Хорошо, вот только пожалуйста, Лиса, не делай глупостей, ладно? – Ан умоляюще посмотрела на неё.

– Обещаю, что ничего подобного больше не сделаю. – она виновато заглянула в глаза подруги. – Ань, не переживай.

Ан вздохнула и исчезла, за ней и Сер с Ханной.

Когда все ушли, Алиса поднялась со скамьи и побрела по площади в сторону моря. Она вслушивалась в тишину, глубоко дыша и глядя в небо. В памяти сразу всплыло воспоминание о Рене, недавно стоявшем вот так, и его необычный взгляд, который, почему-то, не давал покоя и вызывал то неприятное, ненавистное чувство собственной никчёмности. Думать не хотелось, поэтому девочка шла, напевая себе под нос мелодию, которую слышала когда-то давно в детстве, но абсолютно не помнила ни названия, ни слов.

Алиса всегда мечтала увидеть море, пройтись по его берегу в ночной тишине. Она жила в маленьком городке на окраине страны, где и близко моря не было. И родители… Не хотелось ей думать о родителях, находясь в ином мире. Совсем она не хотела вспоминать их, даже краешком сознания касаться всего того, что они ей принесли. Всё-таки, синяки на теле она может залечить, а вот на душе… Попробуй тут. Впрочем, это место действительно магическим образом действовало на Алису, она не хотела думать о плохом и эти мысли, без особых пререканий и проблем покинули сознание, оставляя после себя лишь тишину и спокойствие. Сейчас она чувствует себя как никогда свободно, оставив всё тёмное, вязкое, отвратительное, кажется, за гранью этого мира.

Она вслушалась в шум волн, стараясь не думать ни о чём. Мягкий прохладный ветер ласкал лицо, волосы, голые ноги. Девочка скинула ботинки и зашла в воду. Вместо ожидаемого холода, она почувствовала приятное тепло, будто бы приглашающее зайти всё дальше и дальше. Но как бы ни хотелось дойти до самой глубины моря, Алиса зашла лишь по колено и стояла некоторое время вот так, всматриваясь куда-то вдаль, словно ожидая чего-то, что сама не могла осознать. А потом, взяв в руки свою обувь, побрела вдоль берега, напевая всё ту же мелодию и, впервые за долгое время, не думая ни о чём.

Её жизнь накрепко связана с дорогой.