Чешу репу.

Колян же не молчит:

— Смотри, Череп! Какой-то пацан тут постоянно ходит! Не иначе — дух малышки Леонида! Ну, помнишь? Того, который умер от холеры в пятилетнем возрасте?!

— Чушь! Дух-то точно — следов не оставил бы! Бесплотный же! Но… Погоди-ка. Если тут и правда кто-то постоянно ходит, значит, есть для него в этом смысл! Или он живёт тут… Или уж — прячет что-то ценное! Вот только — что. А что? Место отличное! Спрячешь под теми, — киваю в сторону баррикады, — дровами что-то — …рен найдёшь! И вот эта мысль меня очень даже…

Греет!

— А меня напрягает другая мысль. Раз следы ведут и туда и сюда, значит там, — Колян машет рукой в конец коридорчика, — должен быть выход!

— Хм… А логично, как говорит наш ветеринар. Ты молодец. Вот и пойдём-ка мы туда. Попробуем найти этот самый выход! Может, так будет и проще выбираться наружу!

Раз это делают даже дети.

Поход много времени не занял. Буквально через три минуты по изогнутому, но не сильно, как оказалось, коридору, притопали мы к вертикальному лазу: только-только пройти! И лаз был даже облицован — чем-то вроде пластмассы. Этакая гофрированная серая труба, с метр в диаметре… Ну, и по дну идут ступеньки. Тоже пластиковые. А упирается торец трубы во что-то вроде люка.

Говорить особенно нечего, вот и лезу первым, и через десять метров подъёма откидываю этот самый люк.

Ну вот вам и здрасьте!

Если это — овраг за домом деда Щукаря, как мы называем деда Павла Петровича Шелестова за глаза, поскольку он вредный, то я — марсианин. А похоже на то!

Потому что солнце тут ярко-голубое, аж глаза щиплет, а небо — фиолетово-синее. И не заметить такого странного факта может только крот. Тем не менее, выбираюсь из колодца, и говорю:

— Колян. Вылезай-ка на солнышко. Полюбуйся окрестностями!

Ну, Колян удивление выражает традиционно: с помощью великого могучего, посконно-исконного. Мата, проще говоря. Трёхэтажного. Ну а я предпочитаю снова больше помалкивать, просто осматривая эти самые окрестности.

Очень всё похоже на военную базу. Расположенную в пустынной холмистой степи, где и трава-то выгорела до состояния бесцветности — а, похоже, была когда-то синей. База, к нашему счастью, явно заброшена. И давно. Нет, правда: база примерно в таком же состоянии, как наши руины, оставшиеся там, позади. Полусгнившие здоровущие ангары с провалившимися крышами и завалившимися стенами, ржавые баки какие-то, или, может, это бочки. Были. Ящики — в примерно такие у нас укладывают снаряды: знаю, сталкивался, пока служил… А ещё поблизости огромный бетонный водоём. Бывший — сейчас, понятное дело, пустой, и песка в него намело — почти по бортики. Значит, точно — военная база, плюс склады боеприпасов: иначе зачем им пожарный водоём?

На когда-то бетонной же взлётной полосе громоздятся полурассыпавшиеся конструкции, очень похожие на вертушки. И кукурузники. Да и вообще — обломков повсюду валяется — море. А, нет: не только обломков. Позади нашего люка, который оказался в чём-то вроде выходного сарайчика, торчит на солнце один танк. Нет, не такой, как у наших, но очень похож: тут и гусеницы, и могучий корпус, и даже башня. С пушкой.

Тут обнаруживаю я, что дверца-люк встроенный замок под вполне обычный ключ имеет, зато не имеет рукоятки для открывания снаружи. И этот факт сразу настораживает: захлопнется на защёлку — не попадём ведь обратно!!!

Пришлось распахнуть её настежь, да подпереть неначатой баклажкой с водой. А потом — и булыжником, что нашёлся поблизости. Говорю:

— Колян. Кто бы здесь не жил, сейчас вымер. И похоже, мы в другом Мире. А прошли мы сюда, как учёные это называют, через Врата. Ну, как в фильме «Звёздные врата».

— Спорить не буду. Потому что не слепой. — Колян щурится, похоже, яркое синее солнце слепит его, — И чего…Мы… Теперь делать-то будем?!

Колян и задыхается — а верно: воздух тут куда разреженней нашего! — и трясётся, как в лихоманке. Но, похоже, боится теперь вовсе не так сильно, как в начале. Привык?

— Чего-чего… А того самого, чего собирались с самого начала!

— То есть?..

— То есть — хапнем, чего потенциально продаваемого найдём, да — свалим к такой-то матери! А там, дома, постараемся пробитый проход хоть как-то замуровать! И замаскировать. Вдруг повезёт — ещё сюда наведаться?!

— Мысль понятна. — смотрю, схлынуло окончательно с моего Коляна, и при мысли о том, что обнаружили мы, возможно, ещё один, теперь уж — капитальный, источник выгоды, у него, как и у меня, чешутся руки, и слюна скапливается. От предвкушения!

Потому что логическая цепочка очень даже короткая: найдём, что продать — продадим! И купим того, что полагается закусывать нашими бутербродами!

Осталось только найти.

— Согласен! — Колян залезает на покатую, начинающуюся прямо от земли крышу нашего сарайчика, уж больно похожего на самый обычный дачный туалет, и осматривается: зрение у него получше моего, подсевшего от работы с бумажками, — Сейчас осмотрюсь!

— Ну и что там? — спрашиваю спустя минуту, а то напарничек, приложивший ладонь козырьком ко лбу, молчит что-то уж слишком долго.

— Похоже, мы и правда, на заброшенной военной базе. Заброшенной в натуре давно: вижу примерно в километре сгнившую ограду, из ржавой колючки, и будку охраны у чего-то вроде ворот. А вообще, похоже, здесь случилась-таки ядерная война. Ни единой живой души в радиусе десяти кэмэ нету. Наверное, все умерли.

— Ну, все, не все — не забывай. Кто-то это место посещает. Следы были вполне свежие — не больше нескольких дней. Ну, может, недель.

— Ага. Только получается, что вряд ли приходили — дети. Может, это те, кто здесь жил, и сидит, отсиживаясь в каких-нибудь бункерах, так выглядит. Ростом — с ребёнка.

— Похоже, ты прав, — не торопясь залезаю к Коляну наверх, и тоже оглядываюсь. Ну и зрение у него: я никакой изгороди из колючки не вижу, а столбики и будка — вот они! — Но если так, так нам тут тоже засиживаться особенно долго не нужно. Вдруг здесь ещё сохраняется радиация? Или ещё какая хрень, типа бактерий-вирусов?

— Может быть. Тогда… Надо решить. С чего начнём?

— А чего тут решать — с того, что попроще. И — в непосредственной близи. С танка.

— Отличная идея. Ну что, пошли?

Идти до танка — метров пятьдесят. Трава тут, как уже говорил, жёсткая, но к счастью, сквозь бетон и асфальт ещё не везде пробилась. Вот и идём по островкам твёрдой