– Вижу его! Могу зацепить гражданских, – доложился снайпер, перекладывая решение на старшего.

– Никаких трупов в мою смену! – заквакал из рации голос Роджерса. – Возьмем так!

Беглец скинул с мотороллера худосочного подростка и прыгнул в седло. В прицеле снайпера замелькали борта грузовиков, крыши автомобилей.

– Восточная дорога. У него мотороллер. Уходит.

Отчаянно виляя, пригнувшись к рулю, контрабандист мчался мимо машин по краю обочины. С рыночной площади за ним устремился «Хамви» Роджерса.

Шаталов на ходу распахнул дверцу подъезжающего «уазика» и запрыгнул внутрь.

– Двигай, двигай, Цыбуля, не рассусоливай! – ткнул перед собой пальцем, показывая дорогу. – Вон туда, за будку!

– Так там проезда нету!

– Не зли меня! И береги колеса.

– Слушаюсь!

«Уазик» проехал по грудам битого шифера и выехал с задворков рынка на сносную проселочную дорогу.

– Вверенный участок, Цыбуля, надо знать до последней тропки, понял? И жми давай, не спи за рулем! Наш друг сейчас в поля ломанется, по шоссе за ним не особо побегаешь.

Расстояние между мотороллером и «Хамви» быстро сокращалось. Внезапно беглец притормозил и съехал с асфальта в сторону, пропал из виду за густым кустарником. «Хамви» остановился у обочины, Роджерс открыл дверь, встал на подножку. Тропинка между кустами спускалась к мосточку в две доски через прихваченный льдом ручей на дне глубокой канавы. Мотороллер на секунду показался на другом склоне и окончательно исчез в зарослях. Роджерс неразборчиво ругнулся.

А «уазик» мчал по проселку, прыгая на ухабах. Когда метрах в двухстах впереди на дорогу вырулил беглец на мотороллере, Цыбуля на радостях вдавил педаль в пол.

– Ядрена-матрена, наш хлопец, собственной персоной!

Машину подбросило на очередной кочке, Шаталов приложился макушкой о потолок.

– Цыбуля, под колеса смотри! Не уйдет твой приятель, тут некуда.

Разумеется, сглазил.

С какой-то боковой тропки-дорожки, фырча слабосильным малолошадным движком, на прямой участок между мотороллером и «уазиком» полез трактор, да еще и с подводой. Цыбуля ударил по тормозам и клаксону одновременно, машину проволокло юзом по грунту.

– Твою ж!.. – Не веря своим глазам, Шаталов смотрел, как медленно-медленно, словно во сне, трактор перекрывает им путь.

С подводы спрыгнула светловолосая женщина лет тридцати с плюсом в белом халате, побежала навстречу «уазику».

Цыбуля снова утопил клаксон в руль, от пронзительного сигнала стая дроздов взлетела из кустарника, а Шаталов ощутил, как заныла и запульсировала десна под давно шатавшейся пломбой.

А этой – хоть бы хны, идет, машет руками, что-то кричит. Шаталов привстал на подножке, сквозь кабину трактора увидел вдалеке спину беглеца, спрыгнул на землю.

– Глухая, что ли? – буркнул себе под нос.

И уже громче, по-сербски:

– Освободите дорогу!

– Помогите, пожалуйста! Транспорта другого нет, боюсь, не довезу!

На подводе, полулежа в сене, стонала роженица, обхватив руками огромный живот.

– Дорогу! В сторону примите! – повторил Шаталов. Толку – чуть.

– Из лагеря беженцев. Тут всего пятнадцать километров, но так мы за два часа не доберемся!

Медсестра? Врач? – уже подошла к нему вплотную. Глаза бешеные, волосы растрепанные.

– Вообще меня не слышит! – констатировал Шаталов по-русски. – Вот курица!

И в ту же секунду схлопотал звонкую и увесистую пощечину.

– Сам курица!

В общем, погоня не задалась.

Женщины разместились на заднем сиденье «уазика». Шаталов с каменным лицом изучал заоконный ландшафт. Контрабандиста и след простыл. Добрый и отзывчивый шофер не преминул поинтересоваться:

– Так за этим, на мотороллере, не едем уже?

– Цыбуля!

– Есть – не злить!

Роженица громко застонала.

Шаталов обернулся:

– Вы уж скажите ей, чтоб терпела. У нас техника казенная. Мы солдаты, а не врачи.

Ответ обескуражил резкостью и несправедливостью:

– Настоящие солдаты сейчас в Косове.

Шаталов, чувствуя, что закипает, снова уставился на дорогу. Не выдержал, добавил по-русски:

– Вот же язва!

Высказался – вроде как и отпустило!

– Так точно, товарищ майор! – поддакнул сержант.

Шаталов заново прокрутил в голове события дня: ориентировку от Бражникова, разговор с Роджерсом, захват подозреваемых.

– Ты хоть понял, Цыбуля, где эта «Ауди» стояла? Она внутри уже была, в зоне безопасности! Значит, кто-то ее туда впустил. Какой-то гаишник местный. Пошмонали для виду – и в сарайчик до темноты. А эти стоят, ушами хлопают! Все красивые из себя, рэмбо да терминаторы. У них под носом бронепоезд провезти можно, даже не чихнут. Союзнички!

Сдержанный смешок с заднего сиденья.

– А вы, девушка, не слушайте, вы же по-русски все равно не понимаете. Едете рожать – вот и не отвлекайтесь!

– По-сербски «Рэмбо» будет «Рэмбо», – сказала обидчица. – А знаете, как «Терминатор»?

* * *

«Уазик» въехал во двор больницы, Цыбуля подрулил прямо к дверям приемного покоя, помог роженице выбраться с заднего сиденья. Шаталов засмотрелся, как санитары укладывают ее на каталку, увозят внутрь. Новая жизнь, подумал он. Это хорошо. Родится мальчишка, а война уже кончилась. Все у него будет в порядке.

В его окошко постучали. Шаталов обернулся, неохотно опустил стекло.

– Спасибо вам, товарищ майор. Про Косово – извините… Ждем перевода еще с осени, и все никак. Здесь-то уже тихо. А там настоящая война. Спасибо – и удачи!

Легкие пальцы чуть коснулись его плеча, а потом она ушла. Полы расстегнутого халата – словно белые крылья. Красиво.

– Как вас зовут? – крикнул Шаталов вдогонку.

Женщина на секунду сбавила шаг, оглянулась через плечо.

– Ясна! Ясна Благович. Красный Крест.

Цыбуля плюхнулся на свое сиденье, покачал головой, резюмировал:

– Та еще язва, товарищ майор!

Шаталов задумчиво смотрел ей вслед.

– Да нормальная… Красный Крест…

Штаб Вооруженных Сил Юга России, Екатеринодар

Март 1920 года

От далекой артиллерийской канонады в просторном коридоре штаба Вооруженных Сил Юга России чуть подрагивали стекла. Ротмистр Арсений Андреевич Маевский, бледный, не до конца восстановившийся после тяжелого ранения, передвигался, опираясь на тросточку, в самый конец бесконечно длинного этажа. Ему навстречу прошли две сестры милосердия с большими красными крестами на передниках.