«Господи, сделай так, чтобы мы не разбились!» — Ева начала молиться.

В следующее мгновение самолет окончательно потерял управление и теперь почти вертикально падал на землю. От ужаса Ева закричала так неистово, что ее крик больше напоминал рев раненого животного Когда самолет штопором начал входить в просвет между деревьями, она ударилась головой о ту самую жестяную пластину над головой, на которую обратила внимание еще при взлете. В ту же секунду она потеряла сознание.

Стив пытался смягчить посадку, выпустив шасси, но оказалось, что даже оно не работало. В глубине души он уже давно смирился с неизбежностью катастрофы. Самолет был настолько старым и обветшалым, что отказ одного из двух двигателей был всего лишь вопросом времени. Стив не раз просил деньги на ремонт у своего делового партнера в Акамире, но безрезультатно. Теперь самолет пикировал прямо на верхушки деревьев, и в кабине было слышно, как ветви бились и ломались о ветровое стекло. Стив намеренно выравнивал машину на лианы в надежде на то, что их ветви притормозят свободное падение самолета.

Он не был уверен в том, выживут ли они в этой катастрофе, поэтому инстинктивно потянулся к руке Евы, которая безжизненно свисала вдоль ее тела…

Стив открыл глаза и сразу ощутил сильную боль, которая крепко, словно тисками, сжимала все его тело. Некоторое время он лежал неподвижно, не до конца понимая, жив или мертв. Наконец, пытаясь побороть боль и дрожь во всем теле, он осторожно освободился от обломков самолета, накрывших его после крушения, и вздохнул с облегчением, когда понял, что и руки, и ноги целы. Никаких серьезных увечий. По крайней мере на первый взгляд.

Недалеко от него, на куче веток, лежала Ева. Его испугала кровь на ее лице. Отсюда не было видно, дышит она или нет, и поэтому он страшно обрадовался, когда Ева издала слабый стон. Значит, жива! Вряд ли Стив смог бы пережить угрызения совести, если бы по его вине погибла ни в чем не повинная девушка.

Все еще испытывая ломоту во всех членах, Стив на корточках подполз ближе к ней. Похоже, Ева была без сознания, но даже в таком виде, в разорванной одежде и с синяками на лице, она показалась Стиву дьявольски красивой. Впрочем, она казалась ему такой с первой минуты их встречи. Им внезапно овладело жгучее желание нежно прильнуть губами к ее губам и целовать, целовать. Более чем неуместное желание при сложившихся обстоятельствах!

Стив не знал, насколько серьезно ранена Ева и не получила ли она в результате аварии сотрясение мозга, поэтому он осторожно перевернул ее голову набок и освободил рану от волос. В этот момент он впервые обратил внимание на небрежную стрижку девушки и догадался, что, скорее всего, в лагере она подрезала себе волосы самостоятельно. Он не мог сдержать улыбку умиления. Форстеру всегда нравились женщины, которые придавали куда большее значение тому, что творится у них внутри, нежели внешности.

Ева жалобно застонала и очнулась. Колющая боль словно ремнем опоясала всю ее голову. Она чувствовала, что лоб у нее липкий и мокрый, но не сразу догадалась, что это кровь.

— Осторожно! Вы занесете в рану грязь! — услышала она голос, от которого по ее телу пробежал холодный озноб. Ева попыталась вспомнить, чей это голос, однако как ни старалась, не могла привести в порядок свои мысли. Ева снова потянулась рукой к ране.

— Я же сказал, вы не должны трогать ее пальцами! — Теперь голос звучал гораздо строже.

Ева сделала над собой усилие и открыла глаза. От напряжения и боли у нее на лбу выступил пот.

— Что произошло? — пробормотала она.

Обрывочные воспоминания носились в ее голове, но не выстраивались в единую цепочку: падающий самолет, крики, стремительно приближающиеся ветки деревьев, хруст стекла и наконец жуткая боль…

Внезапно она почувствовала, как кто-то взял ее за руку. Ева испугалась. «Кошмарный сон еще не закончился? Кто-то мешает мне защищаться?» Но ведь она слишком слаба для этого…

Наконец предметы начали принимать четкие очертания. Первое, что она увидела, были глаза Стива Форстера, наполненные страхом и тревогой.

— Мы действительно разбились? — спросила Ева, в которой еще теплилась слабая надежда на то, что все как-нибудь образуется.

Стив кивнул, подтверждая самое страшное.

— Боже, мы упали в бразильских джунглях! Мы пропали!

— Все не так уж мрачно. — Стив помог ей приподняться.

— Мне плохо.

— Дышите ровно! Постарайтесь успокоиться… Самое страшное уже позади…

Следуя его указаниям, Ева начала глубоко дышать и действительно почувствовала себя несколько лучше.

— Ну как?

— Немного лучше. — Ева начала приходить в себя. — А где мы находимся? А рация? Она работает? Вы передали сигнал тревоги?! — Она спрашивала обо всем, что могла вспомнить из увиденного в кино или прочитанного в книгах.

— У меня еще не было ни времени, ни возможности. Я сам только что пришел в себя. — Стив посмотрел на часы. — Черт возьми, они остановились! А ваши идут?

— Мои часы? — Ева подняла руку, чтобы посмотреть на запястье, но покачнулась и стала медленно оседать, теряя сознание.

— Ну-ну, держитесь! — Стив похлопал напарницу по щекам.

Конечно, это было не слишком нежно, зато эффективно. Ева моментально пришла в себя.

— Вы что, сошли с ума?!

— Фи, какая неблагодарность, моя дорогая! — Стив старался улыбаться, но было видно, с каким трудом ему это дается. Когда он повернулся, Ева заметила, что сзади его рубашка разорвана в мелкие клочья, а вся спина изуродована глубокими порезами.

— Я скажу, ваши дела тоже не блестящи, — мстительно заметила она.

— Благодарите Бога, что мы вообще остались живы. Немногим удается выкарабкаться из таких переделок, — отозвался Стив. — Я должен найти рацию. Надо как можно скорее передать сигнал.

С трудом превозмогая слабость, Ева приподнялась и оперлась на отвалившееся крыло самолета.

— Ну, что с радио? Оно работает? — Именно от этого маленького устройства зависела сейчас их жизнь.

Стив Форстер подошел к самолету, вернее сказать, к тому, что от него осталось, и попытался разобрать доступ к кабине. И хотя фюзеляж при крушении смялся в гармошку, а часть кабины и вовсе была снесена, радиостанция, казалось, не пострадала.

— Не знаю, работает ли она, но она, по-моему, как и мы, пережила авиакатастрофу. — Стив пытался острить. Он взял в руки микрофон и поднес к лицу: — «Майский день»! «Майский день»! «Майский день»! Говорит «Вещая птица»! Мы разбились приблизительно в часе лета от Акамира. Слышите нас? Прием!

Оба внимательно и напряженно вслушивались в неясные шумы, которые издавала похрипывающая рация. Но ничего нельзя было разобрать.

Стив попробовал еще раз:

— «Майский день»! «Майский день»! «Майский день»! Говорит экипаж «Вещей птицы»! Наш самолет разбился! Нам срочно нужна помощь!