Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мысли крутились бешеной каруселью.
Я нервно усмехнулся. Все ясно — просто в госпитале меня обкололи обезболивающими, скорее всего на наркотической основе. Вот меня и плющит давно минувшей советской эпохой. Надо же.
Рассеянно улыбнулся — это даже любопытно.
— Во! Улыбаешься, значит уже лучше! — тот же здоровяк, глядя на меня с некоторой тревогой, тоже присел рядом. — На свежем воздухе еще бы. Ты как, Леха?
Второго сопровождающего кто-то позвал и тот рванул вниз по ступенькам.
А я сидел, потирал виски и удивлялся.
Все правильно, меня зовут Алексей. Только кто этот тип в веснушках, я понятия не имею. А вот он откуда-то меня знал, причем явно хорошо.
— Савельев! Савельев! — послышалось откуда-то сзади.
Я и ухом не повел. Я же не Савельев, Я Семенов. Семенов Алексей Сергеевич.
— Леха, блин. Ты чего? Тамара Сергеевна зовет, — сосед тряхнул меня за плечо. — Это же завуч!
— А, да? Голова раскалывается, — соврал я, снова не узнав своего голоса. Он точно не мой.
Я довольно легко поднялся на ноги, повернулся на голос.
К нам приближалась солидная дама, возрастом далеко за сорок. Одета была в белую блузку, на которую сверху был накинут пиджак коричневого цвета. Снизу такого же цвета юбка-карандаш, ниже колен. На ногах туфли с небольшим каблуком. Голову украшала непонятная прическа, а на крючковатом носу повисли очки в черной оправе. Она чем-то напоминала высохшую горгулью.
Женщина громко цокала туфлями по бетону, приближаясь к нам.
— Савельев! Трудовик сообщил мне, что вы потеряли сознание, когда красили спортзал, — произнесла она, нахмурив лицо. — Как вы себя чувствуете?
— Вроде бы нормально.
— Сходите к медсестре. Пусть она вас осмотрит!
— Да не нужно…
— Савельев! Тут я решаю, нужно вам или нет! — Тамара Сергеевна бесцеремонно перебила меня, не дав договорить. — Потом отчитаетесь. Еще мне учеников не хватало, падающих в обморок на общественном субботнике. А знаете что, Филатов, сопроводите его к медсестре. Если понадобиться, то и до дома.
Она решительно повернулась и направилась куда-то вниз по ступенькам.
— Учеников? — вырвалось у меня. Я, совершенно забыв про здоровяка, что топтался позади меня. — Каких учеников?
— В смысле каких? Это же школа. Мы десятый «Б», через три дня последний звонок. Ну! Ничего не помнишь, что ли? Да-а, беда…
— Да помню я все, — рассердился я, тут же переключившись. — Просто в голове все путается. А как твое имя?
— Совсем не смешно, — насторожился тот, посмотрев на меня с опаской. — Вот это тебе прилетело. Ты когда в обморок хлопнулся, наверное, еще и головой об пол приложился да?
— Наверное. Не помню. Так как тебя зовут-то?
Здоровяк обреченно вздохнул.
— Женька я. Все, подъем! Пошли к медсестре тебя отведу!
— Не хочу, — отмахнулся я.
— Что значит, не хочу? Тамара Сергеевна проверит же.
— Слушай, ну ее а? — я посмотрел ему в глаза, встряхнул головой. — И субботник этот.
— Ха! Я все понял, не дурак, — тот покрутил головой по сторонам, словно собака-ищейка. — Предлагаю вот что, давай-ка сбежим с субботника? Если спросят, то скажу, что медсестры мы не нашли. Я тебя домой сопровождал. Ну?
— Ага, — рассеянно согласился я, думая о своем. Надо же, как все реалистично получается. Ни одного сна у меня еще не было, чтобы с такими подробностями.
Все чаще мой взгляд натыкался на детали, характерные для восьмидесятых годов прошлого века. Советский Союз? Эти плакаты, одежда, музыка еще…
Как раз в этот момент неподалеку заиграла песня, которую я знал очень хорошо:
“Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе видна
Как сын грустит о матери, как сын грустит о матери
Грустим о Земле, она одна”
— Жень… Это что, Земляне? — не веря своим ушам, спросил я.
— Ну да. Пошли уже, чего расселся?
— Песня классная.
— Ага…
Но пойти в этот момент мы не смогли.
Входная дверь внезапно распахнулась и оттуда выскочила стайка девчонок, одетых в традиционную темно-коричневу школьную форму. Они звонко смеялись, болтали. В руках были книги, свернутые рулоны бумаги, флаги.
При появлении школьниц Женька как-то сразу про меня забыл. Уставился на девчонок. Кажется, даже облизнулся. Глаза восхищенно блестели.
— Ты чего? — спросил я, пытаясь понять, куда именно он смотрит.
— А? Гляди! Катька сегодня особенная. Эти хвостики… Самая красивая комсомолка в школе, — мечтательно пробормотал Филатов. — Я слышал, она после учебы будет поступать в институт. На врача.
Я сразу же понял, кто именно его заинтересовал. Окруженная подругами, симпатичная брюнетка, с собранными на затылке волосами. Возраст примерно лет семнадцать. Она постоянно хихикала, вертелась по сторонам и что-то говорила другим девчонкам.
Так, ясно, Женьке она определенно нравилась.
Мозг, наконец, начал потихоньку анализировать обстановку. Почти сразу я отметил, что у всех учеников возраст примерно одинаковый, пятнадцать-семнадцать лет. Были, конечно, и младшие классы, но они работали преимущественно на других участках. Судя по тому, что людей вокруг было довольно много, я предположил, что привлекли весь выпускной класс… или даже всю школу. Майский субботник… Сейчас май, определенно. Мозг военного с каждой секундой адаптировался в новом социуме.
Отметил, что головная боль почти прошла. Мысли сами собой как-то упорядочились, а не кружились в голове безумной каруселью, сбивая с толку. Растерянность постепенно сходила. И это хорошо.
Так же ощутил и другое — непонятно откуда в голове стали всплывать имена и фамилии. Отдельные события. Они вроде и были незнакомыми, но в то же время я откуда-то их знал. Что за ерунда?
— Что-то пить охота, — сказал я, ощутив жажду.
— Да я бы тоже не отказался. С самого утра то веник, то кисточка… А погнали в «Ручеек» забежим, ну? Санька Фролов вчера говорил, что новый вкус лимонада привезли из Москвы. «Экстра-Ситро» называется. Мы такой еще не пробовали.
— Ну так чего ждем? Пошли!
Я усмехнулся, поднялся на ноги.
Все это было даже забавно. Ну что же, раз я смотрю «мультики» про Советский Союз, да еще и участвую в них… Нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Конечно, где-то в голове промелькнула тревожная мысль — а может это никакие не глюки? Может все происходящее реально?
Да ну, бред. Как такое вообще может быть?!
Самое простое объяснение происходящему вокруг — я в медикаментозной коме, а все это мне снится. Ну или как там бывает у тех, кто «ушел в себя» и под препаратами лежит.
Мы спустились вниз, двинулись вдоль ступенек влево. Прошли вдоль клумбы с цветами, мимо молодых сосен. Удивительно, но тело больше не штормило, голова не кружилась. Я ощущал в себе столько энергии, что даже слегка растерялся. В мои сорок восемь лет,