Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При виде блестящей заколки лицо Бонни, усыпанное веснушками, расплылось в довольной улыбке.
Виктор с дочерью жили в маленькой двухкомнатной «хрущевке» на первом этаже. Это была квартира Леры. Своего жилья у «бедного художника» никогда не было и, наверное, не будет, поэтому, когда он попросился ненадолго пожить в лериной квартире, она не смогла ему отказать. С мамой Виктор жить не мог, они поссорились больше десяти лет назад и с тех пор практически не общались. Лера пыталась их помирить, но ничего не получилось.
На пропахшей табаком кухне стоял холодильник, потертый стол, два стула и угловой диванчик.
– Откуда это? – спросила Лера, заметив на стене большие круглые часы, разрисованные фиолетовыми маками.
– Папа притащил с барахолки и отреставрировал. Правда, клево получилось? – отозвалась Бонни. Она складывала в пакет пустые бутылки из-под пива и вина.
– Да, красиво.
Брат, без сомнения, обладал талантом. Лепестки маков, казалось, оторвутся и упадут на землю, как только их коснутся стрелки часов.
– Тетя Лера, а почему бутылки с узорами не принимают как стеклопосуду?
– Что? – не поняла Лера.
– Смотри, какие суперские бутылки – с узорами. Разной формы. Их должны принимать по двойной цене, а приходится их выбрасывать. Это несправедливо.
– Не знаю. Наверное, им невыгодно.
– Жаль, – искренне огорчилась девочка. – Столько денег пропадает.
– Мы с твоим папой когда-то такие бутылки специально искали и раскрашивали или обклеивали пуговицами. Получались вазочки для цветов.
– Я знаю, он мне рассказывал. – Бонни закончила мыть посуду и выключила воду. – А мы сегодня пойдем в кино?
– Конечно, я же обещала. С меня причитается кино и подарок за твое окончание четверти. Собирайся, а я пока схожу выброшу бутылки.
– Угу. Только не размахивай пакетами, а то зазвенишь на весь двор.
– Иди одевайся, партизан!
Когда Лера вернулась, Бонни сидела в своей комнате и зашивала джинсы Виктора.
– Сейчас, еще минутку, а то потом забуду. Папа ведь не заметит, так и будет ходить с дыркой, – не поднимая головы, пробормотала она, старательно делая ровные стежки.
Ее детские пальцы крепко сжимали иголку. Огромные джинсы пятьдесят второго размера на ее коленках больше напоминали покрывало, чем мужскую одежду. Недаром Виктор называл дочь «моя маленькая хозяйка». Крепкая, с пухлыми щеками, не по годам рассудительная: маленькая женщина, а не одиннадцатилетняя девочка-подросток.
– Давай, я доделаю, – предложила Лера.
– Тетя Лера, не мешай, осталось совсем чуть-чуть.
– Хорошо, не буду. Пойду посмотрю картины.
В комнате Виктора они были везде: на полу, на стареньком шифоньере, на диване, на окне. Даже на телевизоре лежал недорисованный этюд. Только музыкальный центр, нетронутый красками, сиял серебристыми панелями. Рок-музыка была для брата святым.
На картинах выставляли оголенные части тела полураздетые или совсем обнаженные женские фигуры. Угловатые, с искаженными пропорциями и ломаными линиями, словно склеенные из кусков разбитого зеркала. Казалось, дотронься до плеча, до груди или коленки – и сразу обрежешься. Неужели это и есть душа женщины глазами мужчины? Лера провела пальцами по грубым мазкам на холсте. Они царапали кожу. Рядом с картинами Виктора стояли холсты с кривыми домами и шатающимися церквями. Это были работы его друга и компаньона – Анатолия «Утрилло» (прозванного так за свои усы и низкий рост, в честь знаменитого художника с Монмартра). Виктор и Анатолий считали, что реалистическое искусство умерло, и его заменили фотография, кино и компьютер.– Я готова, – раздался голос Бонни.
Она стояла в коридоре. На ней были фисташковая куртка, бордовые вельветовые штаны, белые кроссовки и клетчатый розовый шарф. Длинные волосы она забрала в хвост, закрепив его новой заколкой.
– По-моему, шарф не сочетается со всем остальным, – отметила Лера.
– Ну и что? Папа говорит, что сочетание – скучно, избито и затерто.
– Ну, если папа говорит, значит, так оно и есть.
Они вышли из дома и поехали в торгово-развлекательный центр. Бонни расположилась на заднем сиденье и стала играть плюшевым медвежонком в полосатом колпачке, которого Лера возила на задней полке автомобиля.
На входе в торговый центр клоуны раздавали детям воздушные шары и подарки. Бонни достался пластмассовый пистолет. Увидев разукрашенные лица, Лере тут же захотелось проверить электронную почту, вдруг ответ от незнакомца уже пришел? Она оставила Бонни в детском отделе выбирать кофточку, а сама поднялась на последний этаж в интернет-кафе.
...
«Добрый день, Валерия! «Несчастному влюбленному»… Кто сказал, что любовь – это счастье? Любовь оставляет шрамы.
1. Ваш электронный адрес есть на вашей визитке.
2. Ваша работа – сопровождать меня в общественных местах и выполнять кое-какие поручения. Что-то привезти, что-то отвезти. Назовем это так: работа «секретарем-референтом». По срокам это займет около двух месяцев.
3. Почему выбор пал именно на вас? А почему бы нет? Я знаю, что вы искренняя, порядочная и честная девушка. Вам можно доверять.
4. Теперь о деньгах. Надеюсь, что две тысячи долларов – достаточная сумма за нестандартный характер работы.
Рами.
P.S. Хранить чужую тайну порой очень нелегко».
Две тысячи долларов! Лера хотела присвистнуть от удивления, но сзади раздался голос племянницы:
– Тетя Лера, ты чего так долго?
– Слушай, Бонни, – Лера поднялась со стула, чтобы загородить компьютер. – Хочешь мороженого?
– Хочу!
– Иди купи себе и мне.
– Но мы же решили, что будем есть мороженое в кино!
– Тогда купи билеты. Я сейчас – быстренько напишу письмо и спущусь. Жди меня в кинотеатре, в кафе. – Лера достала деньги и протянула девочке.
– А можно чипсы купить?
– Покупай.
– А большой попкорн?
– Тоже можно.
– Спасибо, тетя Лер. От кого письмо? – Бонни подозрительно прищурилась.
– Будешь много знать, скоро состаришься. Беги, а то все билеты раскупят.
– Угу. Только сама не опаздывай, фильм начнется через двадцать минут.
– Не опоздаю.
Девочка убежала.
Лера еще раз перечитала письмо: «две тысячи долларов», «любовь оставляет шрамы». Вот это розыгрыш!
...
«Здравствуйте, Рами.
Вы меня заинтриговали. Приятно осознавать, что ты «искренняя, порядочная и честная девушка», но мне кажется, что две тысячи долларов – слишком мало. Представляете, как рискованно – быть секретарем – референтом у незнакомого человека, лицо которого скрыто под маской? Сопровождать его вечерами и темными ночами…
