— Почему вы развелись? — если уж начала, то спрошу сразу обо всем, что мучает. Не ответит — ну и черт с ним! Не буду ему тоже больше отвечать ни на какие его дурацкие вопросы о моей жизни.

На этот раз отчим вздыхает и медленно оборачивается.

— Пока рано тебе знать ответ. Будь здесь. Я сейчас вернусь.

Он берет небольшой пакет, который поставил рядом с оградкой, когда мы только подошли, и уходит. Я смотрю ему вслед, поджав губы. Он считает меня совсем маленькой? Что значит «мне рано знать ответ»? По его мнению, я не способна переварить правду? И куда он все время уходит?

Я вдруг понимаю, что ничего о жизни отчима до того, как он начал жить с нами, не знаю. Да и сейчас, что я о нем знаю? Только то, что он состоятельный человек, успешный бизнесмен, обитает в «высших» слоях общества. И это все. Отчим никогда не рассказывал ничего о себе, о том, была ли у него семья раньше, как прошло его детство. Да и я сама не расспрашивала. Наверное, мне нравилась иллюзия, что его настоящая «жизнь» началась с того момента, как он встретил маму и меня. А сейчас эта иллюзия необратимо рушится. Человек, которого я считала отцом, совершенно незнакомый мне человек…

Всю обратную дорогу, я ловлю на себе хмурый взгляд отчима. Не надо было просить подвезти меня на работу. Надо было сказать, что я еду домой, а оттуда вызвать такси. Раскошелилась бы разок, ничего страшного. А теперь приходится терпеть напряжение, исходящее от него. Да какое ему вообще дело, сколько я работаю? Ну взяла я дополнительную смену, значит, так надо. На самом деле, я хочу просто еще раз увидеться с Сашкой в этом месяце. Одного раза мне стало недостаточно.

Смотрю на коробку с айфоном. Она все еще лежит на панели передо мной. Может, стоит его взять, а потом продать? Он же больших денег стоит. А айфон вообще можно продать?

— В компании моего друга появилась вакантная должность. Я могу рекомендовать на это место тебя. Раз уж тебе так хочется работать, то разумнее делать это в более комфортных условиях, Яна.

На миг позволяю себе обдумать его предложение. Работа официантки меня не пугает, не вызывает отвращения, и я не считаю, что она меня как-то унижает, но вот то, что она отнимает много сил, это факт. Когда заведение переполнено, к концу своей смены я ног не чувствую, настолько устаю. Но если я сейчас сдамся: соглашусь на работу, возьму айфон, то я, получается, признаю свой проигрыш. Признаю, что самостоятельность и независимость не для меня, что сама я не справляюсь. А еще, я буду чувствовать себя обязанной ему. Человеку, который не хочет быть моим отцом. Чужому, выходит, человеку?

— Большое спасибо, Рустам Довлатович. Но я сама. Мне не нужна помощь, — хриплю, глядя на него.

Челюсть отчима напрягается, а взгляд темнеет, становится жестким и тяжелым.

— Упрямая девчонка. И в кого ты такая…

— Наверное, в вас, — произношу, не подумав, за что получаю еще более тяжелый взгляд от мужчины.

— Ты…

— … вам не дочь, — заканчиваю фразу за отчима, потому что не хочу снова это от него слышать. — Уже в курсе, Рустам Довлатович. Напоминать не надо.

Машина останавливается рядом с кафе, и, не дожидаясь больше никаких слов от отчима, я открываю дверь, буркаю «до свидания» и выскакиваю, оставив коробку с айфоном лежать на панели. Иду к зданию, не оборачиваясь. Знаю, что он не уезжает, что смотрит мне вслед. Чувствую затылком.

— Яна, — окликает меня, когда я уже взбегаю на крыльцо. Я делаю медленный вдох и выдох, прикрываю глаза, пытаясь справиться с жжением в груди, и все-таки смотрю в его сторону. Он вышел из машины. Стоит, засунув руки в карманы брюк. — Мы развелись, потому что разлюбили друг друга.

Из легких вышибает весь воздух. Он ответил. Они разлюбили друг друга. Поэтому мама не оплакивала развод, не горевала по нему. Она просто его уже не любила. Как и он ее. На языке вертится вопрос «Вы полюбили другую?» Не знаю, почему мне хочется это знать. Очень хочется. Ощущаю, как горло сдавливает от слов, что норовят вырваться наружу.

— Спасибо, что сказали, — еле шевелю губами. — Было… что-то еще?

Отчим молчит, буравя меня своими темными глазами, потом снова садится в машину, и когда его крупная фигура почти скрывается в салоне автомобиля, отвечает:

— Было, Яна.

Сердце грохочет как сумасшедшее. Зайдя в кафе, я прижимаю руку к груди, ощущая, как удары отзываются в ладони. "Было, Яна". Значит, все-таки было что-то еще. Значит, дело не только в том, что любви между ними пришел конец. Но, видимо, узнать всю правду до конца мне не удастся. Судя по взгляду, которым окинул меня отчим перед тем, как уехать, говорить мне ее он не собирается. Очевидно, дело в какой-то женщине… И если это действительно так, то меня почему-то волнует, а какая это женщина? Она лучше мамы? Красивее? Добрее? Она его любит? Это из-за нее он больше не хочет, чтобы я звала его отцом?

— Что за красавчик? — спрашивает Ника, одна из официанток, отходя от окна и задергивая тюль. Мы с ней редко выходим в одну смену, только когда берем дополнительные. Она мне нравится. Простая и ненавязчивая, с хорошим чувством юмора, которого сейчас мне очень в жизни не хватает. — Папика себе нашла? — хохочет девушка.

Я могла бы обидеться, но знаю, что в ее словах нет скрытого злого умысла, и, честно говоря, они меня больше смущают, чем обижают. Чувствую, как жар приливает к щекам горячей волной.

— Глупости не придумывай. Это мой отчим.

Ника присвистывает.

— Хорош мужик. Я бы не отказалась от такого "отчима". Ты не говорила раньше о нем.

Пожимаю плечами и иду в комнату для персонала, чтобы переодеться. Замечаю, что в зале совсем пусто. Ни одного посетителя. Скорее всего, кто-то снова арендовал помещение целиком.

— Просто разговор не заходил, — бросаю на ходу Нике и скрываюсь за дверью комнаты.

Вообще я не особо люблю делиться подробностями своей жизни с кем-либо. У меня и друзей толком нет. Раньше в школе я дружила с девочками, а потом как-то не сложилось. И когда заболела мама, все свое свободное время я старалась проводить с ней. Возможно, именно поэтому тесной дружбы у меня ни с кем не получилось. И я к этому как-то привыкла. Привыкла быть одна. Сейчас чаще всего я общаюсь с соседкой по квартире Катей и иногда с Артемом. Но даже с ними говорить об отчиме мне не очень хочется. Слишком сложно все у нас с ним…

Быстро переодеваюсь в рабочую форму. Оглаживаю белый фартук, надетый на розовый комбинезон, и заплетаю волосы в небрежную косу. Бросаю на себя взгляд в зеркало, после чего иду в уборную, мою руки и возвращаюсь в зал. Позволяю себе на время отбросить мысли об отчиме и всем, что его касается. Я тут сегодня, чтобы заработать денег и увидеться с Сашкой еще раз. Чтобы там ни было у Рустама Багримова в жизни, и как бы он ни относился ко мне, это не влияет на мои искренние чувства к брату и желание хоть иногда встречаться с ним. Пускай я и плачу за эти встречи деньги.