Я с изумлением глазел на расписанные художниками стены домов, причудливые фонтаны, высокие фонари, между которыми сновали фонарщики и зажигали огни, на каменные стены с воротами, отделявшие друг от друга городские кварталы. Варосса была неплохо укреплена. Узкие улочки расширялись, разделенные клумбами и деревьями, под каждым из которых примостились небольшие деревянные скамейки.

Уже в центре города я понял, как ошибся, посчитав, что жизнь уходит из Вароссы вместе с солнцем. Жители, принарядившиеся в разноцветные наряды, толпами сновали по широким улицам, ночные лавки пестрели разнообразными лакомствами, неподалеку от центральной площади колдун-фокусник развлекал толпу ребятишек. Он жонглировал водными фигурами, переливающимися в неясном свете фонарей всеми цветами радуги. Дети веселились и наперебой предлагали варианты фигурок, которые он обязательно должен был для них создать.

На миг я застыл, пораженный танцем трех девушек в пестрых камзолах. Они ступали босыми ногами по разгоряченным камням, но будто бы и не касались их. Танцовщицы двигались грациозно, словно лебеди, под чарующие звуки дудука.

В памяти всплыла центральная площадь Даира. Ребенком я частенько убегал туда от криков отца и часами наблюдал за музыкантами, играющими для гостей столицы Нарама. А девушки, кружившиеся в танце под их завораживающую музыку, были для меня недостижимо прекрасны и волшебны.

Солдат, замыкавший наш строй, грубо толкнул меня в спину, вырвав из счастливого детского воспоминания. Одного из немногих.

– Нечего таращиться на наших девок, – буркнул он. – Не для тебя танцуют, бродяга.

Я скрипнул зубами, но покорно направился дальше. Мы пересекли площадь, миновали группу горожан, внимавших одухотворенному поэту в разноцветных одеждах, и оказались перед очередной городской стеной. У высоких железных ворот расхаживали двое караульных в коричневой форме.

Неужели мы достигли поместья наместницы? В свете фонарей у меня получилось лучше разглядеть обмундирование ее солдат. Плотные рубахи, кожаные доспехи, подогнанные в точности по фигуре, кожаные наручи, брюки, заправленные в добротные ботинки на шнуровке, перекинутые через плечо портупеи с саблями и ножнами для кинжалов. Нижние половины лиц скрывали маски. Оба привратника по-армейски коротко острижены, как и солдаты, сопровождавшие меня.

– Что это за подзаборник с вами? – пробасил один из караульных, окинув меня взглядом, полным пренебрежения и брезгливости.

– Встретили его в лесу. Просит убежища у наместницы, – ответил солдат, возглавлявший наш маленький строй. – Мы ведем его к Беркуту.

– Больно много чести! Был приказ: патрулировать границу леса. Вместо этого вы притащили в город какого-то бродягу! – возмутился караульный.

– Что нам было делать? Бросить его там? Ты видел, сколько на нем кровищи? К утру умер бы в лесу. Там и без его неупокоенной души нечисти хватает! – рявкнул второй солдат и вышел вперед, тем самым закрыв меня от гнева привратников.

Я мысленно ухмыльнулся. Совсем недавно он же грозился меня зарезать. Непостоянный человек, что с него взять!

– Пусть один проходит и доложит Беркуту. Если он даст добро, пропущу, – наконец вынес вердикт первый привратник.

Солдат, защищавший меня, гордо потянул на себя небольшую калитку в правой створке ворот и исчез во тьме за ней.

– Отойди подальше, оборванец! – гаркнул на меня караульный. – От мертвяков и то лучше пахнет!

Я выполнил приказ и обессиленно уселся прямо на дорогу, еще не остывшую после знойного дня. Путешествие оказалось слишком изматывающим. Еще и тупая боль во всем теле! Стоило ли все того? Стоило, Амир. Еще как стоило…

Мы молчали долго. Я успел даже задремать незаметно для самого себя. Оставшийся солдат наместницы возвышался рядом, не спуская с меня глаз. Минуты текли одна за другой, а его напарник все не возвращался.

Уже совсем стемнело, когда калитка наконец скрипнула. За сердобольным солдатом следовал высокий мужчина крепкого телосложения, одетый в ту же форму, что и остальные, но его лицо не скрывала маска.

Незнакомец что-то буркнул караульным и приблизился ко мне уверенным шагом. Я наконец рассмотрел новое действующее лицо во всей этой нелепой комедии положений. Навскидку мужчина был чуть старше тридцати. Его широко посаженные глаза, казавшиеся черными в мареве фонарей, осматривали меня с интересом, но без брезгливости. Чертами лица незнакомец не походил на коренного жителя Нарама. Думаю, его родиной были исторические земли Белоярской империи.

Глядя на гладко выбритый подбородок мужчины, я поймал себя на чувстве черной зависти. Мое лицо под отросшей щетиной противно чесалось уже несколько дней, и я неосторожно разодрал кожу до ран.

– Так это ты просишь убежища? – у незнакомца оказался на удивление зычный голос. Командирский, я бы сказал.

Мне ничего не оставалось, кроме как коротко кивнуть.

– Обыщите его и проведите в мой кабинет, – распорядился он. – Веревки пока не снимайте.

С этими словами мужчина устремился обратно. Наверняка это и был тот самый Беркут, к которому мы направлялись. Кстати, почему именно Беркут?

Солдаты тщательно обыскали меня и мой вещевой мешок с нехитрыми пожитками. Швырнув его мне обратно, подтолкнули к калитке. Привратники потеряли к нам всякий интерес.

Мы миновали ворота и очутились перед большим плацем, за которым каменным изваянием расположился двухэтажный дом, окруженный четырьмя башнями с остроконечными крышами. Наверняка это и было жилище наместницы. Удивительно! Я-то ожидал увидеть склеп!

Слева и справа от плаца тоже ютились здания, но архитектура их была попроще и поскромней. Все три дома утопали в зелени, будто в бескрайнем шелестящем море: пышные розарии, аккуратно постриженные кустарники, кипарисы, острыми пиками тянущиеся к небу. Поместье наместницы воеводы поражало жизнью и ее проявлениями.

Плац не пустовал. По нему то и дело сновали люди в той же коричневой форме, но ни на ком из них не было масок. Из дома наместницы выпорхнули две девушки в длинных рубахах, одинаковых вышитых передниках и аккуратных тюбетейках. Они над чем-то хихикали, провожая взглядами проходивших мимо солдат. Жизнь внутри массивных стен кипела и шкворчала, а я был чужд этой суете. Все здесь вызывало отторжение, приправленное несчастливыми детскими воспоминаниями о Нараме и его жителях.

Меня подтолкнули к дому справа – двухэтажному зданию с черепичной крышей, большой деревянной террасой и окнами, украшенными резными наличниками. Мы миновали двустворчатые двери и оказались в просторном помещении, стены которого были расписаны просто невообразимыми узорами и рисунками. Сколько же художников трудились над этой красотой?!

Большую часть холла занимала широкая деревянная лестница. По обе стороны от нас расположились двери аркообразной формы. Одна из них распахнулась, пропуская троих солдат в льняных рубахах и форменных штанах с полотенцами наперевес. Они с любопытством взглянули на нашу странную компанию, но продолжили свой путь, не задавая вопросов.

Сверху слышались мужские голоса, громогласный хохот и даже звуки… драки? Те трое