— Модным нынче становится заманивать на флот американцев, немцев и англичан, принявших наше гражданство. Только искусный моряк не по национальности определяется, — рассуждал кадровик. — Перекрываем этим дорогу лучшим нашим офицерам, а они терпеливо служат и дожидаются справедливости от государства. Брали бы уж у супостата и другие традиции, например, в английском флоте с давних времен привилегии офицерам назначают лишь с капитана второго ранга, а до этого равны все в службе, от сына королевы до рабочего. У нас что? Возьми нашего командующего, тридцать семь лет, полный адмирал! Назначают по протекции и делают ставку на молодость. Так сказать, «политика аванса»! Да и личной преданности. А один министр додумался своих любовниц начальниками над военными ставить! Хорошего из этого ничего не вышло.

Из размышлений Борисова вырвал резкий звонок красного телефона с гербом, стоявшего на специальной подставке возле окна. По закрытой правительственной связи звонили по крайней необходимости.

— Есть, товарищ министр обороны. Так точно! — скупо и односложно отвечал командующий, сжимая трубку.

Офицеры следили за лицом командира, которое, постепенно заливаясь краской, становилось похожим на телефонный аппарат. Командующий резким движением положил трубку на место и вытер носовым платком гладко выбритый затылок.

— Совещание закончено. Попрошу остаться начальника штаба и капитана первого ранга Брайтинга, — объявил он тревожным голосом.

После импровизированного совещания, похожего на желание командующего выговориться, капитан третьего ранга Куринов вернулся на корабль и принимал у старпома доклад о готовности к морскому переходу домой, до Петропавловска-Камчатского. Он не знал о поставленной Брайтингу задаче самим командующим Тихоокеанским флотом, но желание довести свои креативные мысли до руководства осталось.

Старпом корвета «Дерзкий», капитан третьего ранга Чугунов, в новой куртке, с выпирающим животиком, на юте руководил погрузкой продуктов. Моряки в темно-синих рабочих спецовках ползали по трапу с мешками и картонными ящиками. На пирсе с задранной кабиной одиноко стоял «КамАЗ».

— Такими темпами мы загрузимся к следующему вечеру, — в сердцах выговаривал Куринов.

— Сергеич, — фамильярно отвечал Чугунов, — нам спешить незачем. Последнюю машину разгружаем. На пятнадцать суток довольствие получим. В самый раз, положено по автономности.

— Должны загрузиться продуктами на месяц, — потребовал командир.

— Начальник тыла флота прислал сообщение о завершении с нами работ. У них все силы брошены на погрузку соседнего «бэпэка». Требует освободить дорогу, разгрузить быстрее машину. Так что продуктов у нас дней на шесть!

В это время к трапу большого противолодочного корабля «Патрокл» выкатилась первая машина. Остро запахло выхлопными газами. На берег сбегали моряки и спешно выстраивались на пирсе. Потрескивала корабельная лебедка, спускавшая на тросах сетку для подъема груза. Корабли стояли «лагом», практически борт к борту.

— Значит, Брайтинга собирают! — проговорил загадочно командир.

— Собирают, да еще как! Все тыловое начальство у трапа, того и гляди сами начнут таскать мешки с продуктами, — пошутил пухлый старпом.

С невысокой палубы корвета-сторожевика хорошо просматривались разгоряченные лица береговых офицеров, одетых в новенькие добротные куртки, «эмчеэски». Им было непривычно стоять на открытом месте, где пронизывал поролоновую ткань острый океанский ветер. То и дело похлопывали руками по бедрам и слегка приседали, пытаясь согреться.

— Отказались от альпаков[7], теперь мерзнут, — без злобы ругнулся Чугунов.

Куринов втянул в легкие порцию горьковатого сырого воздуха. Солнечные лучи медленно растворялись, и прямо на глазах огромное дымовое облако закрыло остатки жидкого солнца.

— Если солнце село в тучу, утром жди большую бучу, — отшутился он.

Между тем колонна автотранспорта коричневым змеевидным хвостом вползала сквозь узкие ворота КПП на причал. Последняя машина отделилась и направилась к их кораблю, как раз на место отъезжающей.

Из кабины выскочил молодой парень в гражданке.

— Уголь привез! — радостно прокричал он офицерам, стоящим на палубе корвета.

— Какой еще уголь? — ежась от колючего октябрьского ветра, грозно пробасил в ответ старпом.

— Самый настоящий, каменный!

— Они думают, у нас вместо турбины стоит кочегарка? — повернулся к командиру Чугунов.

— Откуда им знать, — угрюмо пробубнил Куринов, — аутсорсинг[8]у них. Складская логистика. Пойдем, старпом, выход в море еще через два дня, — махнул он рукой и направился по скользкому шкафуту в носовую часть корабля, к приоткрытой бронированной двери. — Непорядок, старпом! — не удержался от очередного замечания командир. — Двери на корабле должны быть всегда закрыты! К тому же опять резина не белена! Позабыли команду флотских приборок: «Медь драить, резину белить»?

Тяжелая дверь глухо закрылась и в завершение застонала под стальной блокировкой, которую со злостью закрыл Чугунов. Он считал себя опытнее командира, потому на замечания реагировал болезненно. Уже год перехаживал в звании и по возрасту был старше. Бригадное начальство хвалило лучшего на флоте старпома, но самостоятельной должности не предлагало. Была за ним одна отрицательная черта, несвойственная командиру корабля, — боязнь швартовки. Когда доверялось такое действо, изводил себя и всю вахтенную смену. Нервничал от превеликого желания стать лучше Куринова, но не мог. Вместо того чтобы унять свою зависть, Чугунов, наоборот, злился и разбивал о переборку ходового мостика не один десяток «матюгальников». Связист, стоящий рядом со связкой пластмассовых головок для переговорного устройства, оперативно менял разбитый. Моряки за глаза обзывали неуравновешенного старпома Ящуром.

Командир и старпом остались один на один в командирской каюте. Куринов расписался в нарядах о получении провизии.

— Кажется, к переходу домой все готово? Как, старпом?

Чугунов согласно пожал обтекаемыми плечами и предложил:

— Моряков можно и в увольнение отпустить, а офицерам готовить бумаги для сдачи боевой готовности номер три. В Петропавловске разбегутся по домам. Штаб бригады только нас и ждет. Они думают, мы на заводе три месяца отдыхали! По ресторанам по Владику гуляли да должности в штабе флота выколачивали. Навалятся со всей пролетарской ненавистью, накопают замечаний. Не сдадим флагманам курсовую задачу — премиальные урежут.

— Да ладно, пусть сходят на берег до утра. Вечно у нас офицер во все дырки затычка. Боевые документы? Они и без напоминаний знают, что и когда нужно готовить, — успокаивал командир своего боевого помощника.