сам, Элин догадался лишь тогда, когда спокойный взгляд его изумрудных глаз пересёкся с чужим, яростным, могучим и неудержимым. Прямо на замаскированного анимуса смотрел широкоплечий, но не могущий похвастаться статью мужчина, зрачки глаз которого были преобразованы подчинённым драконидом, нефициально считающимся одним из немногих негабаритных представителей высшего, абсолютного ранга.

— Небесный Дьявол. — Слова сами собой сорвались с губ перерождённого, по коже которого неуловимо стремительно пробежал чешуйчатый узор, проявившийся от вспышки всколыхнувшейся колоссальных объёмов мощи. — Осмелюсь предположить, что говорить со мной ты пока не намереваешься…

Ответом Элину стал сначала начавший проходить всё новые и новые стадии слияния со своим демоном, а после и вовсе исчезнувший противник. Там, где он стоял, каменные плиты превратились в крошево, до того неаккуратно и быстро тот сорвался с места… но перерождённого это не удивило. Он отчётливо видел каждое движение своего врага, и потому моментально подстроил сознание под заданный темп боя — и даже сверх того на случай неприятных неожиданностей.

Хотя самая большая неожиданность этого дня уже явила себя — анимус, который в эти годы должен был смиренно тренироваться на полпути к пику алмазного ранга и даже не помышлять о легендарном дракониде в качестве своего ультимативного инструмента. Очень неприятный сюрприз, взбородивший старые воспоминания о схватке, окончившейся бегством тогда-ещё-не-перерождённого.

Небесный Дъявол не просто так считался крайне опасным и могущественным драконидом, против которого в одиночку выстоять было крайне, крайне сложно. Огромная скорость, внушительная сила, невидимость и инстинктивная, свойственная всем могущественным демоническим зверям способность использовать силу, способную сравняться в плане масштабности и разрушительности с некоторыми техниками. В случае с Дьяволом этой “техникой” являлись сотканные из анимы разряды молний, абсолютно безвредные для демона, но смертельно опасные для его врагов.

Ну а единственный анимус, в руки которого в той, первой жизни Элина попал Небесный Дьявол, открыл ещё и возможность за счёт одной лишь силы воли превращать условную напитанную анимой плоскость в вязь рунных символов без непосредственно формирования этих самых символов, что открывало новые горизонты в вопросе боевого применения рун. Элин доподлинно знал об этом потому, что когда-то давно, — для него самого — почти век тому назад, — ему пришлось сразиться с владельцем Небесного Дьявола, прочувствовав на себе мощь редчайшего из драконидов и сбежав после вмешательства в схватку подкреплений из Авалона.

И вот теперь, после того, как Элин Нойр стал намного сильнее, судьба решила столкнуть его с врагом, который, судя по неуловимым обычным взглядом эманациям и особенностям анимы, и сам отлично помнил тот бой.

Лестница пострадала первой, начав осыпаться грудой расколотого камня, а оба анимуса, — окружённый изумрудными нитями Элин и временно лишившийся покрова невидимости Артар Виард-Мордакс, превосходно контролирующий своего демона и не допускающий значительных изменений во внешности и размерах своего тела, — уже столкнулись в полусотне метров над архивом. Полные потусторонней мощи нити и техники с одной стороны, и многослойные, невообразимые рунные конструкты с другой. Величайшая трагедия для Авалона как города, в самом сердце которого сошлись в бою монстры.

Череда взаимно погасивших друг друга техник отдалась дрожью в радиусе десятка километров, а взрывы там, где одна сторона возобладала над другой были слышны и много дальше. Часть зданий, даже защищённых всеми мыслимыми и немыслимыми типами защит, просто испарилась вместе с людьми, в один миг лишив Авалон нескольких сотен жизней его горожан и защитников. Ни Артар, ни Элин не жалели сил и не сдерживались. Первый потому, что во вторженце увидел угрозу, а второй из нежелания по глупости умереть. Слишком уж сильно абсолют походил на подлинник, пришедший в эту реальность вместе с Колдией. Но судя по записям той, она искренне считала себя единственной. Вот только хозяин Небесного Дьявола не мог не заметить странного поведения своей родственницы, а значит — знал о её проблеме.

Знал, но ничего не сделал, не остановил и не помог.

Очередные волны техник столкнулись в воздухе, и Элин наконец решился продемонстрировать свой козырь. В мановение ока кожа на его лбу начала искажаться и, в конечном итоге, лопнула, выпустив наружу порядком изменившийся и ставший частью черепа шлем, сам на себя непохожий. Сейчас он напоминал угловатые, рублёные демонические рога, основание которых на манер рублёной, грубой и угловатой, но по-хищному изящной диадемы оплетало череп и защищало виски. Сами же концы его всё так же тянулись вверх и вперёд, выступая местом концентрации объёмов анимы, способных испепелить даже обновлённую плоть перерождённого.

Одновременно с тем за спиной Артара зарокотала стена молний, из которых начал стремительно собираться силуэт Небесного Дьявола. Всего через полторы секунды он предстал во всём его великолепии, заключив крошечного на его фоне анимуса в центре грудной клетки, а Элин, не действовавший из-за необходимости подготовить соразмерный ответ, вскинул гудящий от напряжения заключённых в нём сил посох, сделав тот центром головы колоссальных размеров изумрудного, полупрозрачного змея.

Гримуар перерождённый не демонстрировал, разумно полагая, что одному из четырёх великих городов слишком рано пропадать с лица земли. Да и Артар придерживался похожего мнения, не материализуя своё воплощение всеподавляющей силы — аналог гримуара Элина и посоха Колдии. А уж в том, что таковой у него имелся, парень нисколько не сомневался.

Слишком умным, мудрым и проницательным был хозяин Небесного Дракона, чтобы не заметить такой способ усиления себя самого, как это едва не сделал Элин.

На долю мгновения поймав взгляд смурого и хладнокровного противника, Элин установил шаткий ментальный контакт, который, между тем, позволил двум сверхлюдям обменяться парочкой слов.

— Мы не враги друг другу, пока над человечеством нависает угроза симбионтов.

— Ты убил мою племянницу и пришёл в мой дом. Твоя кровь — черна, словно у симбионта, а плоть уже немногим отличается от их. А ещё ты ворвался мой разум, поймав лишь взгляд. — Холодные и вязкие мысли абсолюта плотным потоком окружили его разум, тем самым пресекая попытку Элина считать эхо свежих воспоминаний. Артар явно не впервые сталкивался с менталами, и перерождённый был склонен считать, что неприятный опыт “коллеге” подарили симбионты. Но защита его всё равно впечатляла, представляя собой довольно неплохой пример качественной и продуманной импровизации.

Правда, от ярлыка поделки дилетанта в глазах Элина это импровизацию не спасло.

— С такой точки зрения я и правда не выгляжу людям другом. И из аргументов в свою пользу у меня есть лишь скучная история, чего тебе определённо будет мало…

— Тогда нас рассудит битва, Элин Нойр. И на этот раз ты не сбежишь!

За те