жадность и амбиции проявились с достаточной силой, чтобы превратить ее в предательницу. Жером, семейный малыш, возможно, куда чаще совершал глупости и проявлял неучтивость, чем большинство из них, но эти проступки не были рассчитанными проявлениями бунтарства, как у Люсьена, бесстыдными хитросплетениями, как у Каролины. Жером так никогда и не повзрослел, даже когда состарился, потолстел и стал единственным наследником мантии Наполеона. В возрасте шестидесяти лет он все еще посвящал свое время ухаживанию за женщинами и развлечениям, более подходящим для двадцатилетнего юноши. Несмотря на это, Жерому были присущи такие качества, как глубокая преданность и мужество, которые поражали его современников и могут и теперь удивлять нас.

Одна особенность, возможно единственная, была присуща всем Бонапартам (за исключением Наполеона), а именно любовь к красивым одеждам и внешним атрибутам власти. В некоторых случаях, к примеру у Жозефа, она распространялась на владение загородными поместьями, обставленными прекрасной мебелью. Но у Полины и Жерома, а в некоторой степени и у всех братьев и сестер главенствовала страсть к парадным одеждам и дорогим ювелирным изделиям, в которых они могли бы появляться в свете. Вкусы Наполеона к одежде были очень простыми, вплоть до аскетизма, для его же братьев и сестер прекрасные одеяния были очень важны. И именно это напоминает о спартанской простоте их жизни в молодости под придирчивыми взглядами их бережливой матери.

Глава 2

Почти с безразличием наблюдаю я за жизнью…

Из письма Наполеона к Жозефу из Парижа

Существуют моменты в истории западной цивилизации, когда можно сказать: «Именно здесь и таким образом все и началось; в таком-то месте и в такое-то время сложились разные условия для того, чтобы изменить течение истории в определенном направлении и создать определенное движение, нацию или эпоху». Моменты, подобные тем, когда Лютер прибил свои тезисы к церковной двери в Нюрнберге или когда Линкольн был избран президентом меньшинством голосов, подтолкнули Реформацию и Гражданскую войну в Америке. Подобный час для семьи Бонапарта, теснившейся на четвертом этаже в доме для беженцев в Марселе, настал в декабре 1793 года, когда британский флот покинул Тулон, оставив город осаждавшим его республиканцам, и некоторые преимущества от неожиданно одержанной победы достались безвестному корсиканскому артиллеристу, чей план и мужество при его выполнении и привели к падению этой военно-морской базы.

Значение этого относительно несущественного события для ссыльной семьи едва ли может быть преувеличено. Прошло шесть месяцев со времени прибытия ее членов в качестве беженцев во Францию, и этот период был для них весьма убогим, намного более убогим, чем любому из них, за исключением Летиции, довелось пережить. Хаотическое состояние Республики отражалось на перспективах семьи. Лишь Наполеон, единственный из всего клана, был в состоянии поддерживать себя, не прибегая к чьей-либо благотворительности. Там, в тесно переплетенной между собой семейной группе, находились полуобразованный юрист, молодой человек, который уже испробовал обучение на военного и священника, отказавшись от того и другого в пользу политики, полуобученный мальчик пятнадцати лет, две девочки, шестнадцати и тринадцати лет, и двое голодных детей, одиннадцати и девяти лет. Остается тайной, как они могли жить в этот завершающий период их бедности. Пособия беженцам, выплачиваемые правительством, были недостаточны даже для того, чтобы питаться один раз в день, а предполагалось, что часть этого пособия должна была тратиться на ренту и на замену изношенной одежды, в которой они бежали с Корсики. Известно, что Жозеф и Люсьен каждый день бродили в поисках работы, но сомнительно, чтобы они находили более доходные занятия, чем какой-нибудь поденный труд от случая к случаю. Элиза, проведшая несколько лет в Сен-Сире и обладавшая острым умом, не была подготовлена к тому виду работы, которую могла бы найти шестнадцатилетняя девочка в средиземноморском порту, а образование, которое получил Луи от своего брата, было отрывочным и схематичным. Трое младших детей, Полина, Каролина и Жером, были лишь бременем для общего кармана. Возможно, что во время кампании под Миди, которая триумфально завершилась в Тулоне, Наполеон, всегда сознававший свою ответственность перед семьей, пересылал ей то немногое, что мог себе позволить, но это не могло составлять большой суммы, и семья жила недоедая, девочки залатывали свои одежды, помогая Летиции по хозяйству и приготовляя такую пищу, которую им удавалось достать в городе, где много людей умирало от голода.

Лион, второй по величине город Франции, восстал против центрального правительства и был в осаде. Это явилось прелюдией к жестокостям восставших, которые предшествовали захвату города. В июле Наполеон отчитывался перед армией Карто в Авиньоне и был придан ее артиллерийскому подразделению. Когда же восстал и сам Марсель и марсельцы направились освобождать Лион, он стал свидетелем первой значительной акции: федералисты были отброшены и рассеяны, а Марсель почти сразу же попал в руки республиканских войск. Между тем, однако, повстанцы Тулона, смесь роялистов и конституционалистов, которые были напуганы кровопролитием в Париже, пришли к соглашению с флотом адмирала Худа и сдали город англичанам, которые сразу же укрепили возвышенности на западе и на востоке города. Генерал Карто, чья квалификация командующего армией покоилась на его репутации живописца исторических сцен, в сентябре придвинулся к порту, и здесь Наполеону выпала удача: в первый же день сражения главнокомандующий артиллерией был ранен, и его место занял Наполеон. Фортификационные укрепления на холмах подверглись штурму в декабре, и Наполеон получил ранение в бедро английским штыком, но порт был снова захвачен французской армией и адмирал Худ убрался прочь на всех парусах. В своей депеше Конвенту преемник Карто полностью подтвердил заслуги Наполеона и его долю в победе, и за этим последовало его повышение в должности. В течение двух месяцев Наполеон стал командующим бригадой.

В Париже царил произвол. Дантон пал, а диктатура Робеспьера поддерживалась Террором. Каждый день крытые двуколки грохотали по улице Сен-Оноре к гильотине. Но новости из Парижа медленно доходили до юга страны, и когда банда головорезов, опасавшихся за собственные головы, свергла диктатора, военные итальянской армии в Ницце, куда направился Наполеон для укрепления своей репутации, пришли в ярость. Положение Наполеона, как друга и протеже брата Робеспьера Огюста, было довольно-таки опасным, так как младший Робеспьер написал из Ниццы письмо, восхваляя предприимчивость и патриотизм корсиканского офицера «Буона Парта, чья собственность на Корсике была уничтожена тираном Паоли». После термидорского переворота реакция расползлась от Парижа по всей стране. На недолгое время Наполеон находился под арестом, но удача ему сопутствовала, и в дело вмешался его собрат, корсиканский офицер. Он был освобожден спустя две недели, восстановлен