Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наши с Чин-чин сознания слились, как две нити в одном канате. Её беспокоит сквозняк дующий от двери. Эта привыкшая терпеть тихоня уже натянула кофту на шею, а внутри меня всё кипит от возмущения. Не был я никогда терпилой!
— Монэ! — обращаюсь к охраннику имитируя тембр голоса Крама, — Будь добр, прикрой дверь.
Имя я подслушал по дороге в трюм. Охранник дёрнулся выполнять и только сделав шаг развернулся и с удивлением посмотрел сначала на дока, а потом на меня. У Крама аж глаза на лоб полезли, когда он свой собственный голос из чужих уст услышал. Док всё же кивнул, давая согласие и дверь закрыли.
Хм, а ведь образец речи Крама я взял из памяти Апрель, сам того не подозревая.
"Память", она же Анна, она же Апрель, сидит на полу и держит Чин-Чин за левую руку. Кадди "Метла" за правую. Герман правое плечо, а Лютер за левое. Получилась эдакая звезда, в центре которой находится телепатка Чин-чин. Пауэр рейнджер, ей богу! Так и хочется крикнуть "Во имя луны, трансформация".
Недовольно бубня на немецком "Батарейка" рукой взялся за оголённый кабель. Толстый, медный, толщиной с руку взрослого человека. Стоило ему это сделать, как по трюму сразу разнёсся гул.
Моя чуйка вынырнула из тьмы и словно ночной кошмар и подарила миру такой взгляд, что людям в чёрном и не снилось. В нём смешалось все! Сомнения, неприязнь, желание свалить отсюда нафиг.
Звук!
Так урчит не дизельный двигатель. Я его бу-бу-бу за двести метров узнаю. Тогда на чём, чёрт возьми, может работать корабельный двигатель?!
— “Мы на ледоколе Ямал. Движемся согласно маршрутному листу вдоль линии Северного Полюса.” — Герман видимо уловил мое беспокойство, но не знал как помочь. — “Восемьдесят пять градусов северной долготы, тридцать пять градусов северной широты. Отставание от расписания, 2 минуты и 41 секунда. Ямал сбавлял ход, когда вертолёт с тобой заходил на посадку.”
— “Том, на Ямале, стоит атомный реактор,” — Лютер понимающе усмехнулся, — “Когда Крам даст целеуказание, Кадди войдет в свой сеанс. Учёные увидят это через датчики мозговой активности и подадут на меня ток. Потом я вас всех запитаю. И ты это, про грудь Ани не думай. Мне самому теперь неудобно.”
— “Но она же красивая! Форма, угол, размер. Всё при ней! ” — я мысленно возразил — “Ой!”
— “Ну спасибо, мальчики! ” — Анна умудрилась в три слова вложить весь свой девичий задор, — “Рада, что вам понравилось.”
— “Красивая!” — Герман покраснел от смущения. Не понимаю, как он это передал через телепатию, но мы все это ощутили. — “Это же так называется? Я нигде не ошибся?”
— “Ого-го, Герман. Ты делаешь успехи!” — удивление в голосе Лютера, казалось, выразило всеобщий настрой. — “Уже начинаешь понимать, что сам думаешь и какие эмоции испытываешь. Продолжай в том же духе. ”
— “Хм, как семья.” — Я ощутил оттенки эмоций всех ребят. Будто только сейчас, спустя несколько минут начинаю замечать то, что для них всех было очевидным. — “Ага, вот оно как. Вы все так думаете! Хм, чувствую. Семья за счёт полной эмоциональной открытости. Кадди, у тебя красивый смех!”
— “Спасибо, сэр Томас!” — И звонкий смех толстушки в нашу общую сеть.
В отличие от Германа, эта девица не сдерживается, а наоборот, максимально открыто транслирует свои чувства и мысли.
— “Тут такое дело, Начало” — Апрель удивительнейшим образом впечатывает через телепатию текст, лишённый какого-либо эмоционального окраса. Будто мы с ребятами весело болтаем в одной комнате, а она высокомерно воротит нос и общается с нами через чат. — “То, что доктор Амбер Крам, да-да, его так зовут. Он пытался порыться в памяти Чин-чин, а получилось наоборот. Так вот. Погружать в сеанс Кадди невозможно, без полного доверия друг к другу.”
Чем больше мы с ребятами общаемся, тем чётче я чувствую, как моя печать стабилизации резонирует с их способностями. Они будто дополняют двухмерный рисунок новыми элементами. Си-и-и-льно отличающимися от моего.
Понимая, что парни общаются только с Апрель и Кадди, Чин-чин недовольно зарычала. Метла в ответ через телепатию передала улыбку. Апрель многозначительно промолчала. Вот-вот, Чин-чин! Твои конкуренты куда опытнее тебя в женских играх.
– “Эй, Томас? А что ты думаешь обо мне?”
— “Ты маленькая, Чин-чин. Тебе сколько? Лет пятнадцать? Или около того?”
— “Мне шестнадцать!” — пискнула азиатка, — “Ну, почти. Через пять месяцев исполнится”.
О великие пещерные долбоящеры! Пятнадцать? Какие к демонам отношения в столь юном возрасте? Хотя, я сам в пятнадцать с монашками в общине вытворял такое, что от воспоминаний до сих пор ладошки потеют. А уж когда они надевали кружевное… эх… всего-то три года прошло, а кажется будто полжизни.
Тряхнув головой, я только сейчас понял нечто важное. Я не воспринимаю ни одну из трёх девушек как сексуальный объект. Это как увидеть голой старшую сестру. Умом ты понимаешь, да, она может и красива, но блин, это сестра. Её первому хахалю я сначала мор…, то есть поговорю с ним, а уже потом допущу в комнату сестры. Вот и тут также.
— “Ого! Быстро ты суть понял.” — Кадди окатила нас всех волной душевной теплоты. — “Всё верно, Томас. Доктор Крам не понимает, но наша эмоциональная связь делает нас чем-то вроде семьи. Или родственников, но не по крови, а по степени близости. А когда в сеанс через телепатию Чин-чин входим, становимся чем-то вроде единого суперсознания. Тела разные, но ум один.”
— “А чего Крам к телепатической сети не подключается?” — задал я логичный вопрос.
— “Крама вышибает из сеанса. У нас намерения разные ” — Апрель снова ответила текстом, — “Этот чудак всё время пытается пристроить свою память, предлагая вместо мыслей кота в мешке”.
— “Вот-вот!", — пискнула телепатка, и тут же вжала голову в плечи, — "Ой, простите. Я вас перебила. Я это, хотела сказать, что Том уникум! Сходу взял, и ко всем подключился”.
Меня от гордости начало распирать! Ребята заржали уловив мои мысли, едва не попадав от смеха. Ещё бы! Контакта нет, говорите? Я вспомнил, как голым ходил вокруг в хламину засранного трактора общины, пытаясь понять как ЭТО вообще теперь чинить! Тут даже кабины и
