Музей

Я превратил нашу квартиру в музей. Все желающие могут прийти и полюбоваться на изящные туфли-лодочки, которые она забыла взять с собой, на ленточку, которой она перехватывала волосы, откидывая их назад с лица – того лица, что я целовал бесчисленное множество раз. Шкатулки доверху набиты ее письмами и фотографиями. На стене, в рамке, висит поздравительная открытка, а на открытке – три больших крестика, поставленных серебристым фломастером. Это символы поцелуев.

Но никто никогда не заходит, только я один здесь каждый день. Я стараюсь держать голову неподвижно и не трясти мозгами лишний раз: не хочу просыпать ни одной клеточки из тех, что хранят мои бесценные воспоминания.

Наедине

Бегущая Река бросила меня. Она сказала, что по-прежнему очень хорошо ко мне относится, но некоторое время ей необходимо побыть наедине со своими мыслями. Через полтора месяца я увидел ее около местной церкви. На голову Бегущей Реки был надет лучший церемониальный убор, а под руку ее вел невероятно красивый мужчина. Я рванулся сквозь пелену конфетти и пристально посмотрел ей в глаза:

– Ну и как же ты провела это некоторое время наедине со своими мыслями?

– Замечательно, спасибо! – ответила она, лучезарно улыбаясь в объективы фотокамер. Она была ослепительна, еще красивее, чем я помнил. – Я выпила две чашки кофе, съела круассан, а потом почитала журнал.

Невинность

Я искренне полагал, что моя прекрасная невеста чиста и невинна, пока не познакомился с ее попугаем. Она научила его говорить ужасные, невозможные вещи. Отсоси. Пистон тебе в жопу. Хрен с ушами. Я был разочарован, когда увидел, что ей доставляет такое удовольствие учить неразумную птицу ругаться. От этого моя любовь к ней поостыла, но свадьбу я отменять не стал. Попугай присутствовал в церкви. Когда священник спросил, известны ли кому-нибудь препятствия, из-за которых мы не можем сочетаться законным браком, птица отчетливо проскрипела:

– Дырка заросла!

Моя невеста согнулась пополам от смеха, и хотя все обеты были даны, я знал, что нашему браку пришел конец.

Нож

Я подарил Лоле кухонный ножик. Но вместо того, чтобы использовать его по назначению, она заказала по почте дубовое бревно и занялась резьбой. Месяцами я все гадал, что же это будет, а она не говорила ни слова. Она была так поглощена работой, что почти не открывала рот. Наконец, кусок дерева принял форму. Это оказался мужчина, который был выше, красивее и лучше оснащен, чем я. Она уверяет, что по-прежнему любит меня и прекрасно понимает, что он не настоящий, но иногда, когда ее длинные ногти царапают мою спину, а ее белые зубы грызут мое тело, я могу поклясться, что слышу, как она шепчет:

– Буратино.

Обратно

Колибри послана мне в ответ на мои молитвы. Каждый вечер мы проводим, целуясь и нежно лаская друг друга, но эту идиллию постоянно нарушают телефонные звонки. Ей без конца названивают ее бывшие парни и, всхлипывая, рассказывают, что до сих пор безумно влюблены в нее и что боль разлуки невыносима, даже если с момента разрыва прошло уже несколько лет. В истерике они просят ее взять их обратно. Колибри вежливо всех выслушивает, советует им не падать духом и вешает трубку. – Вот и ты так будешь когда-нибудь, – мурлыкает она и при этом целует меня так сладко и ласково, что мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

Откровенность

Когда мы только начали встречаться, Причуда сказала мне, что из наших отношений не может получиться ничего серьезного, мы просто друзья, которые иногда спят друг с другом. Со временем мы тем не менее поженились и стали жить вместе. Семь лет и три чудесных ребенка спустя она вдруг заявила, что уходит от меня, так как нашла себе кого-то другого. В перерывах между всхлипываниями я сказал ей, что чувствую себя униженным и обманутым.

– Ой, ну ради бога! – скривилась она, закатывая свои восхитительные прозрачные глаза и возмущенно качая головой. – Только не начинай. Ведь я же была откровенна с тобой с самого начала, разве не так?

Ощупывание

Я по-дружески предложил моей бывшей девушке сходить в кино, и она согласилась. Во время одной особенно страстной эротической сцены я не смог удержаться от путешествия по Памятным Местам и начал нежно водить рукой вверх и вниз по внутренней стороне ее мягкого голого бедра. Она вскочила и с криками выбежала из кинотеатра. После фильма я вернулся домой и застал там полицейских, которые ждали меня, чтобы арестовать. Я спросил их, за что, и они ответили, что я был обвинен в незаконном ощупывании.

– Раньше она никогда это так не называла, – рыдая, повторял я, пока они надевали на меня наручники и вели к полицейскому фургону.

Пилот

Моя девушка сидела без работы целую вечность, поэтому когда она устроилась наконец водить самолет, я ужасно обрадовался. Взволнованная перед первым полетом, она здорово смотрелась в новенькой пилотской фуражке. Самолет поднялся в воздух, и она взяла курс на Лиссабон. Глупышка слишком увлеклась, подкрашивая губы и разглядывая свое отражение в зеркале заднего вида, и лишь в последний момент заметила, что ее «Боинг-747» вот-вот врежется в Пиренеи. Она катапультировалась, но пассажиры и команда погибли. Моя девушка потеряла работу, и теперь она снова целыми днями сидит дома, ест с ножа холодную фасоль из банки и пытается распрямить свои вьющиеся волосы, дергая их изо всех сил.

План

Моя девушка называет меня Мистер Планистер, потому что я все время строю планы, как мы с нею поженимся и заведем детей. Однажды я спросил у нее:

– А у тебя есть план? Как ты собираешься прожить жизнь?

Она сказала, что всегда хотела спать со всеми подряд, чтобы по максимуму использовать свое красивое, молодое, гибкое тело. Потом, когда ей это надоест, может, она и подумает о семье.

– Но когда ты решишь обзавестись семьей, ты ведь выйдешь замуж за меня? – спросил я, целуя и нежно гладя ее длинные темные волосы.

Она закатила глаза, недовольно скривила губки и сказала:

– Ну что ты ко мне привязался?

Плывем

Моя девушка не умеет играть на гитаре. Она постоянно ошибается, не попадает в такт, сбивается с ритма, сосредоточенно кусает губы и иногда по пятнадцать секунд, а то и больше размышляет над очередной сменой аккорда. Потом она прекращает играть, и ее глаза блестят в предвкушении.

– Вот. Что это за песня?

– Ну, я точно не уверен, может быть, «Луна над рекой»?

– Нет, – огорчается она, – это «Мы плывем». Ну, знаешь, Пола Маккартни…

И она начинает играть следующую песню, а я точно знаю, что у меня при всем желании не получится угадать мелодию. Это продолжается уже семь прекрасных лет. Я надеюсь, она не научится никогда.