Но там ничего не появлялось.

Земля внизу расстилалась сплошным черным пятном. Только на черном ночном небе все ярче разгорались звезды да внизу мерцал свет в окошке пансионата. В комнате номер четыре видны были подошвы представителя местной администрации, который, сидя в кресле и положив ноги на пуфик, изучал свою резолюцию.

На Самсона эта мирная картина произвела такое сильное впечатление, что он не удержался от замечания:

— А ведь лучше было бы пойти сейчас на кухню и взбить себе гоголь-моголя! А может быть, сделать вафли!

— Нет, — сказал фон Страус. — Настал час, когда мы должны проявить силу духа!

Воздев крыло, он изрек:

— Бодрствуйте и стойте, как Даниил!

Самсон в ужасе воззрился на фон Страуса:

— Даниил?

— Тсс! — шикнул на них Роберто.

Он подобрался, изготовясь к прыжку.

— Что это было?

Они прислушались.

— Ничего, — сказал фон Страус. — Я…

Роберто поднял правую лапу:

— Подождите!

И тут они услышали. Это был шорох замирающих шагов. В стороне от них чьи-то лапы, крадучись, удалялись с площадки вниз.

— Эй, кто там? — крикнул Самсон. — Ты находишься в частном владении. Это я тут хозяин, и…

— Скорей! — крикнул Бенни и ринулся в темноту со вспышкой наперевес.

Остальные не мешкая последовали за ним. Самсон с лаем, как заправская гончая. Несмотря на всю жуть, это было чертовски весело.

Но, пробежав несколько метров, участники экспедиции поняли, что не догонят того или тех, кто тут украдкой бродил в ночи. Вокруг стояла непроглядная тьма. Да и бежать приходилось не по дороге или тропинке, а по камням и по кочкам, спотыкаясь об узловатые корни, которые торчали из земли.

И вдруг — что это?

Ноздри Самсона затрепетали, раздуваясь и закрываясь.

Остальные наблюдали за ним во все глаза. Хотя обитатели пансионата, как и вся округа, знали, что порох выдумали китайцы, а Самсон его не выдумает, они понимали, что в чуткости обоняния со старым псом никто не мог сравниться. Он способен был различать по запаху такие вещи, в которых никто бы не заметил различия.

— Ну давай, выкладывай! — сказал Роберто. — Кто это был?

— «Тигги бед хед 17», — сказал Самсон.

— Что? Что? — воскликнули все хором.

— «Тигги бед хед 17», — повторил Самсон. — Спрей для волос.

Злобный хохот в ночи

Не оставалось ничего другого, как только спускаться с горы к лодке.

Когда они подошли к старому дубу, под которым недавно делали привал, Бенни внезапно остановился и показал пальцем куда-то вперед. Среди листвы висел желтый сверкающий глаз. Все в ужасе закричали и бегом повернули назад.

— Это злобный глаз из моря! — закричал Самсон. — Он вышел на сушу!

— Минуточку! — сказал Роберто.

Оправившись от первого испуга, он храбро направился к дубу.

— Ага! Я так и думал. Подите-ка все сюда.

Схватив одну ветку, он отвел ее в сторону.

— Смотрите-ка! — сказал фон Страус. — А глаз-то, оказывается, по-прежнему в море.

— Правильно, — сказал Роберто. — Но, когда мы спускались с горы, могло показаться, что он висит среди листвы.

— А по мне, что так, что эдак, все равно одинаково страшно! — снова запричитал Самсон. — Видите, какой он злобный?

С этим никто не спорил. Яркий свет, горевший под самой поверхностью моря, излучал что-то злое и непонятное. Но звери почему-то не могли отвести от него глаз.

Тут вдруг из моря раздался громкий скрежет, а затем что-то глухо бухнуло.

— Ой! — так и вздрогнул Самсон.

— Надо идти туда, где находится источник зла, — воскликнул Роберто и, потянув за собой оробевшего друга, побежал вниз. Следом за ними, не разбирая дороги, в тучах песка и скатывающихся камней, поспешили фон Страус и Бенни.

Однако внизу у моря их ждала новая неожиданность. В шлюпке фон Страуса на носу с решительным взглядом, задорно выставив клюв, сидела вдова Омутсен. Было ясно, что она приняла какое-то решение.

— Как же так, дружочек! У тебя же слабые нервы! — сказал Роберто, погладив ее по голове. — Не лучше ли тебе было остаться дома и поиграть с Гретой в восьмерки?

— Нет, это не то, что мне нужно. Сейчас я хочу раз и навсегда положить конец этим кошмарным страхам. Они мне до смерти надоели.

Все сочувственно закивали.

— Между прочим, играть с Гретой в восьмерки — это вам тоже не фунт изюма, — сказал Самсон. — Я сам уже испробовал это на себе. Все хорошо, пока она выигрывает, а вот когда проиграет… Ну, знаете! Тут она показывает такие медвежьи клыки!

— Доктор Дрейер сказал, чтобы я посмотрела в глаза своему страху, — продолжала серая гусыня. — Чтобы делала именно то, чего страшусь.

— Ну да, — сказал фон Страус, мечтательно устремив взгляд на волны. — А сейчас уже не остается сомнений, где именно прячется ужас.

Громкий скрежет со стороны моря усилился.

— Вот страсти-то! — тихо произнес Бенни. — Как послушать — ни дать ни взять конец света!

И тут ночную тишину взорвало истерическое гоготанье и хлопанье крыльев. Вдова Омутсен исчезла, точно ее и не было, оставив в память о себе только два пуховых перышка, медленно осевших на прибрежный песок. В «Раздолье над фьордом» с громким стуком захлопнулась дверь.

Роберто воинственно сверкнул глазами на своих спутников:

— Кто-нибудь еще хочет отказаться от участия в экспедиции?

— Я с удовольствием, — сказал Самсон. — Позвольте пожелать вам удачной поездки!

— Окей, — сказал Роберто. — Тебе грести. Садись — и вперед!

В следующую секунду Самсон трясущимися лапами уже выгребал в море, уставя застывший взгляд на удаляющийся берег.

А смотревший в бинокль из окна четвертого номера представитель местной администрации Кольдевин, провожая глазами лодку, подумал: «Ну и странное зрелище!»

Впереди на носу, приставив к глазам старый бинокль, торчал в виде носовой фигуры Роберто.