Я нахмурилась.

— А… насколько сильно может поменяться мой внешний вид после приема первой сыворотки?

— Невозможно предсказать. Вас, наверное, интересует, не можете ли вы стать на какое-то время уродом? Что ж, — Брайс тяжело вздохнул, — не буду скрывать, что такая вероятность существует. Однако, ваш облик всё равно, — он запнулся, — будет близок к человеческому. Наиболее частые трансформации внешности — изменения цвета радужки глаз, выпадание волосяного покрова или изменение его цвета: поседение, изменение пигментации, появление пигментных пятен на коже, изменения в костной ткани…

— Да что вы там создали?!

Брайс рассмеялся.

— Неужели после работы на червоточине тебя ещё хоть чем-то можно удивить? — сам того не заметив, он перешёл на ты.

Моё лицо вытянулось.

— Впрочем, не важно, — продолжал Брайс, — второй компонент. Едва ли создан. Ни на ком не испытан. Вероятность летального исхода восемьдесят процентов. Остальные двадцать — что вы сможете пережить обратный переход. И вот тогда… Вы сможете продолжить свою долгую и счастливую жизнь в здоровом теле. Видишь ли, Эмили, это всё, — он развёл руками, — скорее возможность жить перед смертью, а не умирать — нежели выздороветь окончательно. По крайней мере, пока что. К сожалению.

Я некоторое время молчала, а потом сказала:

— Тогда, неделю назад, я сказала Реме, что перед смертью, хотела бы ещё немного пожить.

Брайс кивнул.

— Это её подарок. Самое большое, что она могла для тебя сделать.

— И… сколько времени между приёмами компонентов? Сколько у меня времени?

— Одна неделя. Так что… постарайся дожить до следующей недели. И тогда тебе представится возможность испытать судьбу.

— Я согласна.

***

— Она не умрет, — объявила Молли, — Она. Не. Умрет. Артур, помяни моё слово.

— Она же написала в начале, что это её последнее сообщение. Значит умрет.

— Нет. Скорее всего, её просто напугала большая вероятность летального исхода, и она решила, что точно умрет.

— Кто знает, кто знает. Давай просто читать дальше.

— Артур…

— Да?

— Мне страшно.

***

Мы условились встретиться здесь же послезавтра.

— Я позвоню в половину шестого утра. Если ты будешь чувствовать себя хорошо, приезжай сюда, — он выдал мне новую визитку, уже со своей подписью, — это пропуск. Если же что-то пойдёт совсем не так, то я приеду.

На этом мы разошлись. Приехав домой, я выпила синюю сыворотку и легла спать.

Утром я не почувствовала никаких изменений. Сильно хотелось есть, и от этого началась аритмия. Я гадала, смогу ли я пережить это, дожить до завтрашнего утра? Каждый раз, когда сердце замирало, я была почти уверена, что на этот раз — всё, но оно, словно передохнув от тяжкой работы, с отчаянием вновь продолжало биться дальше. Я легла на диван в гостиной, и включила висевший на стене монитор. К полудню тело начало ломить, заболела голова. К трем часам дня у меня поднялась температура, воспалились лимфоузлы. Сердце бешено колотилось. Я была уверена, что оно вот-вот наконец просто устанет. Я старалась сконцентрироваться на видео прохождении какой-то игры, но потом поняла, что каждый звук, исходящий из колонок, отзывается болью в моей голове. Не дождавшись шести вечера, я залпом выпила белёсую жидкость и почти сразу потеряла сознание.

Этой ночью мне не снились сны.

Глава 2. Имя твоё

Я чистила зубы и смотрелась в зеркало, пытаясь запомнить своё новое лицо. Нос, острый, с едва заметной горбинкой, вместо моего вздернутого носика. Фиолетовые радужки — вместо ярко-голубых. Скулы остались по-прежнему резкими, хотя само лицо вытянулось вниз. Я сплюнула и оскалилась в зеркало, чтобы увидеть форму зубов. Зубы стали значительно ровнее, немного изменили форму, клыки стали длиннее, чем прежде, а передние зубы наоборот — чуть короче. Прямо как у Ремы, — подумала я. У неё тоже были клыки длиннее остального ряда, это, на мой взгляд, было красиво, а она подпилила их. Теперь я её понимаю. Я бы тоже подпилила, потому что они неудобно врезались в нижнюю губу, ну и, признаться, были через чур длинными. Хотя прежде у меня были через чур длинные передние зубы. Мне определенно просто не везёт с зубами…

Артур, я больше не альбинос!.. Кожа была хоть и достаточно бледной, но совсем не молочной, как у альбиносов, а волосы были и вовсе чёрными, крепкими и очень длинными, почти до пояса. Даже ногти стали толще и длиннее, чем были.

Нет, нет… Это не сон. Моё сердце билось ровно, я могла спокойно дышать полной грудью, и жизнь больше не приносила мне боль. Я всё ещё знала, что через неделю меня ждёт смерть, но это совсем не означало, что я умирала. Я была жива, и я чувствовала себя прекрасно. Я смотрела в зеркало и своими глазами видела чудо.

Я вышла из душа и немного прибралась в квартире — на тот случай если Брайс всё-таки сюда приедет. Хотя вряд ли. Сейчас половина пятого утра, и, думаю, я успею приехать к нему в офис ещё до того, как он мне позвонит.

Я раскладывала вещи по местам и испытывала от этого — впервые в жизни! — настоящее удовольствие. Не спуская глаз со своих новых рук, я наслаждалась простым движением, в котором не было боли — ни физической, ни душевной, — только легкость ветра и мимолетность мгновений.

Закончив уборку, я села на диван напротив монитора, и посмотрела в окно. В темноте виднелись размытые огоньки фонарей на площади Юго-Западного района Сан-Мирэль. Видимо, был очень сильный туман. Жаль, что ты никогда не был у меня в гостях. У меня довольно милая небольшая квартира в одной из высоток прямо у площади. Не знаю, почему она продавалась так за дёшево. Это была одна из немногих квартир в городе, которую я могла себе позволить на те деньги, которые остались от родителей. И когда я