Рема посмотрела мне в глаза. Её зрачки расширились в темноте, и ярко-зелёная радужка стала едва заметной.

— Правда… это не совсем легально.

Я молчала, давая Реме собраться с духом.

— Я сейчас, — она оглянулась по сторонам и понизила голос, — я сейчас работаю кое над чем. Это что-то типа лекарства.

— Что-то типа? — переспросила я, и у неё на лице появилось то странное выражение, которое появлялось часто на семинарах, когда ей задавали вопросы, ответ на который был слишком сложный, чтобы описать его достаточно просто.

— Ну, что-то типа. Это проект, — она вновь оглянусь.

— Здесь кто-то есть? — заволновалась я.

— Кто знает, в прочем, скажу кратко. Есть человек, который, возможно, в силах тебе помочь. Да, я знаю, — она подняла ладонь, указывая не перебивать её, — неизлечима и всё такое. Но, знаешь, всякое бывает.

— Всякое бывает… — протянула я, — конечно, ведь я столько лет провела в Научно-Исследовательском Центре в Пустыне… и поэтому, мне это не нравится.

— Понимаю, мне в какой-то степени тоже, — грустно усмехнулась она. Затем выудила из своей сумки белую карточку с большими чёрными буквами RCD BB, и быстро написала на ней «Четверг 18:30 от Р. У.», а на обратной пустой стороне адрес, — вот, возьми. Если решишься, приходи. Он будет ждать тебя.

— Если решишься на что? Участвовать в очередном нелегальном эксперименте RCD над людьми?

— Ну да.

— Но ведь… Это большой риск для тебя — давать мне эту карту…

— Да, это так.

Я пристально смотрела на Рему, пытаясь разгадать, что у неё на уме на самом деле, но видела лишь тёмный силуэт. Ночная мгла окончательно опустилась на землю. Под ногами текла чёрно-синяя холодная лава узенькой речки, отделявшей Сан-Мирэль от окраины Рейнбурга, граничащей с территорией Центра в Пустыне. Этот парк потому и был заброшенным, хоть и находился, формально, уже в Сан-Мирэль. Эта небольшая граница города умерла — засохла, зачахла, как и всё, что прикасается к этой пустыне…

— Знаешь, — я нарушила тишину, — ты права. Ведь мне нечего терять. А вдруг, в конце концов, получится?..

Рему мои слова ничуть не удивили.

— Вот и я так подумала, — грустно подытожила она.

Мы ещё совсем немного посидели, а потом она начала вставать:

— Давай пойдём, уже совсем стемнело, мне как-то не по себе. Ты слышала по новостям про нападения в Северо-Западном районе?

Я тоже стала подниматься.

Пару дней назад в новостях появилось сообщение о двух нападениях вампиров на людей. Это был первый случай за последние лет семьдесят или восемьдесят. За это время успели вырасти и состариться люди, которые убеждены, что вампиров не существует. Когда я была маленькой, по телевизору ещё обсуждали вампиров. Может быть, ты тоже успел увидеть какую-нибудь из тех передач, таких бессмысленных и беспощадных, когда сидят два человека, один верит в Бога, но не верит в вампиров, а другой — наоборот, в Бога не верит, зато вампиры, очевидно, существуют. Вот поди и разберись, чья позиция абсурднее. Отец говорил, что вампиров не существует, мол, их придумали те, кому было лень честно вести расследования преступлений. А мать говорила, что не существует Бога. И их высказывания тоже принимали форму спора, хотя оба говорили вещи, не противоречащие друг другу, поскольку говорили они совершенно о разном. На фоне кухонного спора продолжался спор телевизионный: «В мире, где есть Бог, нет места существам, живущим вечно без суда и следствия» — в этот момент отец вскидывал руки и говорил: «Истинно так!», а мать, шутя, добавляла: «Всех на кол!», и мы смеялись. Серьёзным оставался лишь мужчина в телевизоре, тот самый третий лишний, следивший за тем, чтобы оппоненты не загрызли друг друга. Ну и, возможно, я, потому что была ещё маленькой, и передо мной стояла непростая задача — составить на этот счет собственное мнение. Мне казалось, что, раз об этом говорят по телевизору, это может быть как-то выгодно власти. Вопрос, в итоге, решился как-то сам собой, как это и происходит обычно, ведь мы едва ли замечаем на себе влияние родительского мнения. Эти передачи быстро себя исчерпали — кто-то считает, что вампиры есть, кто-то считает, что это всё обман, чтобы набрать классы. Решай сам для себя. Да и какая разница, умрёшь ты от рук (клыков? когтей?) убийцы-вампира или от рук убийцы-человека, если в итоге ты всё равно умрёшь.

— Слышала, слышала. Я не верю в вампиров. Я верю, что идея существования вампиров — либо чья-то халтура в расследовании убийств, либо выгодна кому-то для создания какой-то определённой модели сознания у людей… Либо люди просто глупые. Я не знаю, как в это можно верить.

— Ха-ха. Типа «общий враг»?

— Как вариант.

Рема рассмеялась.

— Ты всегда любила всякие теории заговора.

На следующий день, в пятницу, я взяла отпуск на три недели.

***

В дверь кабинета постучали, и в сию же секунду дверь открылась. Так беспардонно себя вести может только Молли. Размахивая своими длиннющими волосами, она хлопнула дверью и направилась к окну.

— Артур, что за духота! Мы с Лероем и Синди собираемся завтра на пикник… Артур?

Не дойдя до окна, она остановилась у стола брата.

— Артур, что-то случилось? На тебе лица нет!

Артур поднял бровь — это всё, на что его хватило.

— Артур, — она бегло взглянула на экран и шепотом сказала, — что-то с Эми?

Он еле заметно кивнул. Не стесняясь кошмарного скрипа мебели, Молли пододвинула кресло и села рядом с братом.

— Рассказывай.

— Я не готов.

— Она… С ней всё хорошо?

— Очень вряд ли.

Молли взяла его за руку.

— Ты знаешь, что… несмотря на все слова, которые я говорила тебе про то, что ты должен забыть её… Ты ведь знаешь, мне тоже это не удалось.