решительности старшего унтер-офицера. Иван Захарович в гляделки играть не захотел – распоряжался рассадкой бандитов. Атамана он приказал везти отдельно и сам сел с ним в пролетку.

Поезд из нескольких экипажей двинулся в Екатеринбург. А питерцы, опустошенные донельзя, добрались до гостиниц и легли спать. Через три часа статского советника подняли на ноги. К нему в номер пришли заведующий жандармским пунктом ротмистр Красновский и старший филер Белопашенцев. Последний выглядел особенно расстроенным.

– Ваше высокородие! Случилось непредвиденное, – хмуро заявил он. – Вы предупредили меня о том, что преступник Шелашников особо опасен. А я…

– Что случилось, Иван Захарович? – бодро спросил сыщик, надеясь услышать долгожданный ответ.

– Упомянутый Шелашников попросился по нужде, пришлось развязать ему руки. И он напал на меня. Пытался вырвать револьвер, душил. В завязавшейся борьбе оружие само выстрелило, и пуля попала арестованному в голову. Нанеся ранение, несовместимое с жизнью. Моя вина – не справился. Прошу провести расследование моих действий, и если в них найдут ошибку – готов понести наказание.

Лыков с трудом сохранил серьезное выражение лица:

– Иван Захарович, люди такого склада, как Шелашников, не сдаются без боя. Он сложил перед нами оружие в надежде сбежать при первой же возможности. Нас в засаде было мало, вы не спали всю ночь. Руководили действиями подчиненных. Смело подставили бандитам спину, изображая сторожа… Утомились и понервничали. И даже в таком состоянии не позволили опаснейшему преступнику, убийце, оказаться на свободе. От лица Департамента полиции выражаю вам благодарность. О вашем мужественном поведении будет доложено в рапорте на имя министра.

И в конце добавил с особым чувством:

– Спасибо!

Глава 14

Неприглядная миссия

Целые сутки полицейские власти Екатеринбурга вели дознание по делу о нападении на контору Березовского товарищества. Питерцы в этом не участвовали – отдыхали. На другой день их позвали на Северную улицу, в кадаверную[101] городской больницы. Там лежали два трупа. Сыщики опознали в них Матвея Шелашникова и Автонома Пиньжакова. При этом рассказали, как Пиньжаков следил за статским советником и явно замышлял на него нападение. Судебный следователь записал их показания в протокол и отпустил.

Убийство Графа Платова при попытке к бегству устроило многих. В частности, «иван» унес в могилу тайну сговора с Обергаузом о налете на минералогический кабинет. Через день управляющий с разрешения начальника ГЖУ подполковника Флоринского вручил старшему унтер-офицеру Белопашенцеву денежную награду в тысячу рублей – за спасение коллекции золотых самородков. А по служебной линии Иван Захарович был произведен в вахмистры.

Все это несколько скрашивало досаду статского советника от осознания незамысловатости собственной миссии. Поездка в Березовский завод открыла ему глаза. Сыщик собрал на явочной квартире ГЖУ Азвестопуло и Запасова и объяснил им свои умозаключения. Квартира находилась во флигеле в конце Кузнецкой, напротив магнитно-метеорологической обсерватории.

Запасов послал хозяина явки, отставного жандарма Викулова, за пивом. Тот ушел и как сквозь землю провалился. Лыкову надоело его ждать, и он начал лекцию:

– Итак, господа царевы слуги, на этот раз мы поработали на частную лавочку. Вели дознание, часто с риском для жизни. Вскрыли сложный механизм хищений жильного золота с Березовских приисков. Разобрались в мошенничествах вокруг самородной платины в Исовском платиноносном районе. Обнаружили тайную золотосплавочную лабораторию. И немного уменьшили – полагаю, временно – масштаб хищничества. И все это ради чего? Ну?

Азвестопуло промолчал, он уже во всем разобрался. Полковник Запасов морщил лоб:

– Алексей Николаич, не томи душу. Куда нас вписал Джунковский, в какую помойку мы ухнули?

– Именно, что в помойку, Дмитрий Иннокентьевич. Клад Лбова, готовящееся цареубийство были выдумкой, чтобы заставить нас рьяно вести дознание. Авторы этого вранья – наши собственные начальники. Лыкошин вряд ли, его привлекли для маскировки. А вот Джунковский и его покровители явно в деле.

– Стой, давай подробнее насчет покровителей, – остановил статского советника полковник.

– Рад бы, но не располагаю точными сведениями.

– И чего тогда?.. Сплетни будем обсуждать?

– Дима, а как ты узнаешь факты? Это большая коммерческая тайна: кто из сановников занимается незаконными операциями с золотом. Фактов нет и не будет. Есть здравый смысл и косвенные улики.

Запасов надулся:

– Хорошо, выкладывай свой здравый смысл на стол. Кто эти люди?

Алексей Николаевич начал издалека:

– Вспомните мой разговор с тайным советником Добронизским. Он крупный чиновник горного ведомства и при этом порядочный человек. Александр Валентинович сообщил, что в высших кругах возникла идея создать контору, которая займется операциями с драгоценными металлами. Специально для тех, кому по закону вход туда заказан.

– Это кто? Государственные служащие?

– Да. А еще белое духовенство и лица, лишенные за уголовные преступления прав состояния. Насчет церковных наших иерархов объяснять не надо?

– Не надо, – вздохнули разом Запасов и Азвестопуло.

В обществе давно и упорно ходили слухи, что ряд крупных деятелей церкви тайно занимается коммерцией. Причем такой, какая дает повышенный доход. Одного владыку обвиняли в том, что он отпускает деньги в рост под лихвенные проценты. Второго, недавно переведенного с Дальнего Востока, молва связывала с торговлей опиумом. Третий имел паи и пакеты акций в крупных банках. Разумеется, все это делалось через подставных лиц.

– Пусть так, кто-то из белого духовенства замарался в золотых аферах, – согласился Дмитрий Иннокентьевич. – Увы, правдоподобно. А еще есть кандидаты в жулики?

– Сколько угодно, – сообщил Лыков. – В первую очередь чины горного ведомства. Они дают разрешения на разведку, ревизуют золотодобытчиков, разбирают споры между ними и – самое главное – делят участки. Могут дать тебе плохой, а могут – хороший. Или очень хороший. У воды да не напиться?

– Ясно. Но кто у тебя стоит во второй очереди?

– А кто послал нас с тобой сюда? – напомнил жандарму сыщик. – Свиты Его Императорского Величества генерал-майор Джунковский. Человек, всю жизнь трущийся около сильных мира сего. Служил в Преображенском полку, был адъютантом великого князя Сергея Александровича. Знает государя с тех пор, как тот был еще цесаревичем.

– Вот тут ты меня не убедил, – возразил Запасов. – Открой хотя бы адрес-календарь Пермской губернии. Лысьвенский горный округ наследников графа Шувалова, Полазнинский округ князя Абамелек-Лазарева, нераздельные имения графа Строганова, Ревдинские заводы Ратькова-Рожнова, Юго-Камская дача графини Воронцовой-Дашковой, Всеволодо-Вильвенское имение жены генерал-майора Зинаиды Григорьевны Рейнбот, заводы Демидова князя Сан-Донато. Каких еще сильных мира сего тебе не хватает? Весь Урал у них в руках, и без анонимных обществ.

– Не путай просто графа или князя, да еще наследника прошлых тучных для дворянства годов, со служивым дворянином. Демидов князь Сан-Донато служит в гвардейском полку и вполне может поручить своему управляющему заниматься от его имени коммерцией. А начальник управления в Министерстве Двора? А директор департамента в Министерстве торговли и промышленности? А