Сейчас она чувствовала себя крайне неловко. Все сидящие за столом украдкой подглядывали за ней, видимо, ожидая, когда девушка допустит очередную оплошность. Да, она не умела вести себя за столом! В первый же ужин она опростоволосилась, взяв в руки не ту вилку и опрокинув бокал с вином на дорогую скатерть. Потом она повторяла свои ошибки десятки раз: роняла куски хлеба на пол, испачкала рукав подаренного Эммой платья в рагу из кролика, отламывала слишком большие куски и щепала пищу руками. И сейчас ей казалось, что все только и ждут от нее, когда она совершит промашку. Будто она ярморочный урод, над которым следует потешаться.

И непокорный дух, который она только недавно в себе открыла, требовал сотворить проказу, что-нибудь эдакое, например, смачно рыгнуть за столом или поковырять вилкой в зубах, в общем, то, чего от нее так долго ждали. Должно быть, те женщины, которых Дарок до этого приглашал к себе домой, знали все правила этикета, а не выглядели неуклюжим слоном в посудной лавке.

— Так вы говорите, что живете одна? — обратилась к ней Эмма, исключительно из вежливости, решила Шанталь, или чтобы разрушить затянувшуюся паузу.

— Совершенно верно, — кивнула девушка.

— Это должно быть совсем непросто?

Шанталь равнодушно пожала плечами. Мол, все так живут.

— И все же, — настаивала хозяйка. — Жить одной в темном лесу, без чьей-либо поддержки весьма тяжело.

Дарока, нашедший союзника в лице невестки, одарил Шанталь пронзительным взглядом.

— И опасно, — подтвердил он. — Особенно, когда на тебя дважды совершено покушение.

Девушка напряглась, не отрывая взгляда от тарелки. Слова мужчины не вызвали удивленного роптания за столом, значит, Кларк все-таки поведал остальным о причине ее пребывания здесь.

— Несомненно, это дело рук Драгонешти, — встрял в разговор Брэшен. — Тебе, Дарок, давно следовало устроить настоящий рейд в лесу. Этим тварям неймется изничтожить весь Маам Кросс, и конечно они начинают с самых слабых.

— Это само собой. Но тебе, братец, следовало раньше позаботиться о бедняжке, когда ты узнал, что она самостоятельно носит воду из колодца, колит дрова и чистит печную трубу, — упрекнула его Эмма, не догадываясь, какую обиду при этом нанесла Шанталь.

— Теперь все изменится. Если наша гостья вернется в свой дом, у нее появится компаньонка и помощник по хозяйству, — спокойно заявил он, будто обсуждал вовсе не ее жизнь, живого свободного человека, словно ее не было в этой комнате, будто она была его вещью.

Шанталь озверела от такой наглости. Он, конечно, ее сюзерен, но он не ее хозяин.

Ну, сейчас она им покажет.

Ударив кулаком по столу, девушка смачно плюнула на пол. Заметив ошарашенные лица всех сидящих рядом, она растянула рот в кривой улыбке, продемонстрировав застрявшую в зубах еду, а затем громко высморкалась в рукав.

— Было очень презабавно услышать, как вы обсуждаете мою жизнь, господа.

Она вышла из стола и встала посреди столовой, подбоченившись.

— И огромное вам человеческое спасибо за заботу о бедной, несчастной деревенской клуше, неспособной самостоятельно позаботиться о себе.

Девушка, взмахнув рукой, отвесила присутствующим низкий поклон.

— Но засуньте-ка ваши подачки себе в аристократические зад…

Шанталь не успела договорить, так как была схвачена Дароком, поднята от пола и перекинута через его плечо. Мужчина, одной рукой удерживая извивающуюся возмущенную девицу, бегом покинул столовую и направился по лестнице на второй этаж.

Едва пара скрылась из виду, и первый шок прошел, Эмма стала с подчеркнутой тщательностью разглаживать льняную салфетку на своих коленях, а Брэшен с особым усердием накинулся на салат.

Так прошла минута.

— Мне кажется или мы только что познакомились с будущей госпожой Кларк? — выдержав паузу, спросил Брэшен.

— Похоже на то, — согласилась Эмма.

Олав продолжал с безразличной миной глодать свиной окорок.

Дарок пинком ноги распахнул дверь комнаты Шанталь и ворвался в нее с возмущенной девушкой на плече. Грубо поставив ее на ноги возле кровати, он впился в гостью злыми глазами. Негодующая девица ответила ему диким взглядом. Несколько секунд они стояли молча, буравя друг друга глазами.

— Уму непостижимо! — проревел Дарок. — Что ты только что устроила?

— Этот вопрос я могла бы адресовать вам, господин эрл, — язвительно парировала Шанталь. — Думаете, раз вы вождь, можете унижать своих людей?

— Никто не унижал тебя, — возопил мужчина, до глубины души обиженный ее словами. — Все в этом доме желают тебе только добра.

— Ага, насмехаясь надо мной и решая за меня мою судьбу!

Дарок прищурился.

— Кто это тут над тобой насмехается?

— Все! — крикнула девушка. — Думаешь, я не вижу, как вы следите за мной в ожидании очередной ошибки. Ты что, меня в качестве шута сюда привел, чтобы твои дорогие друзья повеселились над лесной дикаркой, не умеющей держать в руках ложку?

Лицо мужчины потемнело. Несколько секунд он испепелял ее взглядом, а когда заговорил, голос его звенел от ледяного напряжения.

— Если кто-то здесь этого и ждал, то с удовольствием получил. Только что ты продемонстрировала себя, как настоящая дикарка.

Шанталь вспыхнула. Дарок прав, она опять все испортила. Но красная пелена гнева уже застилала ей глаза, лишив видимости и здравого смысла.

— Естественно. Когда от лицедея требуют спектакля, он его показывает.

Мужчина нахмурился.

— Как же с такой манией преследования ты жила совершенно одна в лесу? — буркнул он.

— Да что ты заладил: «лес, лес»?! Кто тебе дал право решать, где и с кем мне жить?

— Я имею такое право, как твой господин. «И как мужчина, который сходит по тебе с ума!».

— Да, я твоя поданная, но не вещь, которой можно распоряжаться по своему усмотрению. Я же слышала, как ты произнес «если», вместо «когда», имея в виду мое возвращение домой.

На щеки Дарока набежала краска.

— Все, что я делаю и говорю, продиктовано желанием обезопасить тебя. Женщине не следует жить одной, и в дальнейшем я намерен изменить твою жизнь.

Шанталь не верила своим ушам.

— Да плевать ты хотел на мою безопасность. Тебе нравится манипулировать мной, вертеть в своих руках, будто любимую игрушку.

Лицо мужчины посерело. Знала бы она, как он боялся за нее. Сколько ночей подряд не спал, думая о покушениях на ее жизнь. Дарок хотел собственными руками придушить подонка, пытавшегося убить его Шанталь. Если бы он мог запихнуть ее в мешок и спрятать на самой высокой горе.

Но безрассудство Шанталь было неисправимым и откровенно пугало мужчину. Он должен был подавить ее волю, ради нее же самой, ради ее блага.