Ланден заплатил кучеру наемного экипажа, сжал локоть Амелии и повел ее вниз по сланцевым ступенькам, где ждал маленький ялик, который должен был перевезти их на другой берег Темзы. В экипаже они вели немногословный и скованный разговор. Возможно, так было лучше, хотя Ланден жаждал понять, какой вопрос кроется в ее глазах. Неужели она просто хочет знать, куда они направляются, или ее озадачило что-то еще? Он видел, что, несмотря на улыбку, Амелия грустна, а глаза ее широко раскрыты, словно она старается сдержать слезы.

Они шли к набережной. Ланден втайне радовался, что выбрал наемный экипаж – это был лучший способ скрыться от назойливых глаз. Он низко надвинул шляпу на лоб, пытаясь обмануть окружающих, хотя шел с Амелией об руку. Если бы они воспользовались экипажем Мэтью, кто-то мог увидеть герб Уиттингемов. Сегодня вечер тайн. Не разоблачений. Все подумают, что они направляются в Воксхолл, увеселительный сад, где не слишком добродетельные дамы ищут спутников.

Они уселись в ялик, и он полетел по воде, разрезая носом покрывало низко лежавшего тумана. Ланден скептически рассматривал тучи, опасаясь, что вот-вот начнется буря. Вскоре они проплыли под Воксхоллским мостом. Ланден надеялся, что погода продержится достаточно долго, и Амелия успеет увидеть фейерверки. В детстве он приходил в восторг от этого зрелища и сейчас каким-то непонятным образом надеялся подарить ей то же наслаждение.

Яркие воспоминания о вечере, что-то вроде прощального подарка.

Колеблющийся свет лампы падал на приближавшийся берег. Ланден повернулся к Амелии. В полумраке сумерек она казалась неотразимой. Туман, такой же легкий и тонкий, как жасминовый аромат ее духов, целовал ее щеки. Она улыбнулась, и что-то повернулось в груди Ландена, его затопила удивительная нежность. Но он отвел глаза и уставился на ворота сада вместо того, чтобы раздумывать о своем душевном смятении.

Они высадились на берегу. Затянутая в перчатку рука Амелии в его руке вызывала ощущение правильности происходившего. Но он молчал, давно решив, что сегодня вечером распрощается с ней, завершит дела и, наконец, покинет Лондон.

Сегодня во время бритья ему пришлось пристально наблюдать за своим отражением в зеркале. Ланден считал, что низко пал и больше не может считаться истинным джентльменом. Глядя себе в глаза, он предавался раскаянию. Хотя вряд ли стоит об этом задумываться. Он не станет жалеть о восхитительных поцелуях Амелии, мягком бархате кожи под его губами, расплавленном жаре ее плоти, когда он подарил ей наивысшее блаженство.

Его поведение в кабинете Мэтью граничило с безумием и было громадной ошибкой. Как он мог вести себя подобным образом с невинной девушкой, сестрой лучшего друга, единственного друга?

Он громко сглотнул. Его душой наверняка владел дьявол.

Ланден постарался идти медленнее. В дружеском молчании они направились к узкой гравийной дорожке, ведущей к основной аллее, обсаженной высокими, искусно подстриженными деревьями. В сад стекалась нарядно одетая толпа. Некоторые были в масках или домино. Все стремились хотя бы на один короткий вечер убежать от строгих правил лондонского общества.

Ланден осмелился взглянуть на свою спутницу, глаза которой горели восторгом. Он глубоко вздохнул. Похоже, хотя бы здесь он сделал правильный выбор.

– Хотите что-то обсудить?

Они не почувствуют себя непринужденно, пока он не определит, сердится ли она на него за тот вечер в кабинете.

Амелия покачала головой.

– Я хочу жить только этой минутой, – сообщила она, и ее лицо осветила улыбка, а изумрудные глаза загорелись, как у колдуньи. – К концу недели я уже не буду наслаждаться свободой, которую ощущаю здесь. Мои вещи соберут, меня отправят в деревню, подальше от всех и всего, мне знакомого, от моей лучшей подруги и родного дома. Я хочу, чтобы воспоминания о сегодняшней ночи сохранились на всю жизнь.

Она замолчала, и он увидел, как дрогнул ее маленький подбородок, словно Амелия набиралась храбрости.

– У меня осталась только эта ночь.

Он понял ее, хотя в нем бушевал жестокий и острый гнев. Она не должна испытывать боли. Не должна мучиться сожалениями. И все же он так мало мог ей дать.

– Это вы и получите, Смутьянка. Вечер запретных приключений.

Когда они оказались перед воротами кованого железа, он стал возиться с замком. Светское общество ожидало по другую сторону, хотя в садах было больше теней, чем света.

Ланден поднес руку к полям шляпы и опустил ее еще ниже, после чего повел Амелию через толпу. Кое-где посетители собрались маленькими группами. Тут и там маячили неизвестные люди, искавшие развлечений, желавшие удовлетворить свои желания. У каждого была своя цель.

Ланден оглядел затейливо украшенные лотки, расположенные вдоль дорожки. Торговцы предлагали силлабаб[1], сладости и вино. Ланден, к удовольствию Амелии, купил два бокала шампанского, короткую бархатную маску, таинственную, как ночь, которая приняла их в объятия. Он собрал ленты маски и завязал их на затылке Амелии, хотя ему хотелось запустить пальцы в ее густые локоны, откинуть их и прижаться губами к ее голове. Но вместо этого он отошел за фонарный столб и пригубил искристый напиток, глядя на нее поверх края бокала. Напряжение отступило, затерявшись в тумане, окутавшем эту ночь.

– Взгляните. – Амелия указала на толстый канат, подвешенный между столбами над лотками за водным каскадом. – Канатоходец. Какой он отважный! И какое необыкновенное зрелище!

Ланден проследил направление ее взгляда. Циркач явно колебался. Ступал осторожно, мелкими шажками, сознавая, что малейшая ошибка приведет к падению в натянутую под канатом сеть, и худшие его кошмары станут явью.

– Храбрый парень. Достаточно смел, чтобы балансировать на границе между успехом и неудачей. Между прошлым и будущим…

«Осмелюсь ли я точно так же выступить вперед? Или останусь парализованным в прошлом? Возможно, моя судьба оказаться подвешенным между двух миров, не в состоянии найти счастье из-за печальной истории прошлого?»

Горло Ландена вдруг перехватило. Амелия взглянула ему в глаза, но он отвернулся, боясь, что она заметит, как он уязвим в этот момент. Этим Ланден привлек внимание проходившей мимо женщины. Та прищурилась, пытаясь разгадать, заинтересован ли он в знакомстве. Он ответил суровым взглядом, и женщина поспешно прошла мимо, очевидно, решив не проявлять любопытства так открыто.

О чем он думал, черт возьми, когда решился привести Амелию в сад развлечений? Если ее узнает кто-то из тех, кто пришел сюда в поисках удовольствий, репутация девушки будет погублена. А он? Как насчет его собственного спокойствия? Он почти закончил дела в Лондоне и теперь рискует, что его появление здесь кто-то обнаружит. Правда, есть надежда на то, что за десять лет его лицо сильно изменилось. Мальчишка вернулся мужчиной. Скорее всего, благодаря этому обстоятельству он сумеет остаться неузнанным и не даст пищи злым языкам, которым наверняка не терпится вновь обсудить обстоятельства его жизни.