Но так только казалось.

На самом деле Рустам Азимов с неимоверным трудом сдерживал рвавшиеся наружу радостные эмоции и ликование. Он заставлял себя оставаться невозмутимым, дабы не сглазить, не нарушить четкое развитие архисложной и масштабной операции, разработкой которой тщательно занимался на протяжении шести последних месяцев.

Полчаса назад в гости к Рустаму на своем любимом «уазике» с широченными, как у «джипа» колесами, наведался бывший командир отряда специального назначения «Борз», а ныне начальник разведки Вооруженных сил Ичкерии бригадный генерал Хункар-Паша Ходжаев. Всегда общительный и жизнерадостный по натуре чеченец привез важное известие: сегодня — пятого января, после полудня, сотрудниками его службы зафиксировано начало переброски российских войск из северных и центральных районов республики на восток — к границе Дагестана.

Итак, первая часть грандиозного плана безукоризненно воплощена в жизнь в четко означенный срок. А завтра утром, завершив срочные дела в одном из грузинских лагерей подготовки чеченского военного резерва, Хункар-Паша появится здесь снова и заберет Азимова в Главный штаб. Руководство штаба и Чеченской Республики Ичкерии пригласило Рустама понаблюдать за ходом и развитием основного Действа…

Молодой человек отвлекся от фигур на шахматной доске, стоявшей поверх разложенной на столе карты, снял со слабого огня турку и аккуратно налил в чашечку порцию густого ароматного кофе. Сделав первый глоток обжигающего напитка, задумался, поглаживая свободной рукой мягкую холку лежащей рядом с креслом Кеды…

Когда-то в юности ему довелось побывать в красивейшем городе — Ленинграде. Это была его первая поездка на столь удаленное от дома расстояние, а до той поры приходилось посещать разве что Батуми — столицу родной Аджарии, да грузинский город Кутаиси, где проживало несколько родственников по линии отца. До путешествия в Северную столицу Азимов умудрился стать чемпионом Автономной республики по шахматам среди юниоров, затем завоевать первое место и в первенстве Грузинской федерации, как раз и организованном в Кутаиси. А на гранитных берегах Невы предстояло помериться силами с маститыми сверстниками уже за звание чемпиона СССР.

Рустам сделал еще один глоток немного остывшего кофе и, откинув голову на высокую спинку кресла, с наслаждением предался воспоминаниям о том далеком и счастливом времени…

Да, вначале воистину все складывалось счастливо: и первые успешные шаги в единственной шахматной школе мизерного городка Кеда, что притулился к склону высокой горы в каком-то десятке километров от турецкой границы; и победа в чемпионате Аджарии; и триумф в Кутаиси. А затем была долгая дорога на поезде в Ленинград, где под стук вагонных колес юный чемпион Грузии разбирал и заучивал партии великих шахматных мэтров.

В Ленинграде он поначалу стушевался, смутился широте проспектов, толпам народа, шикарному гостиничному номеру и давящему простору огромного спортивного дворца, где устроители с невиданным размахом организовали союзный чемпионат. Однако, оказавшись за столом с привычно расставленными на доске белыми и черными фигурками, сразу пришел в себя, быстро восстановил душевное равновесие и с ходу взялся за дело… Первого соперника он одолел со счетом по партиям 5:0 — как выражаются в боксе: «в виду явного преимущества». Второй оппонент сумел одержать лишь одну победу, но так же покинул «арену» с поникшей головой — тягаться с одаренным Рустамом ему было рановато. Третьего Азимов запомнил плохо. Кажется, тот свел пару партий к ничьим, а после трех поражений кряду, попросту снялся с соревнований. И вот, настал черед финала…

Залпом допив остатки кофе, аджарец глубоко и шумно вздохнул — о завершающей фазе чемпионата СССР вспоминать он чертовски не любил. На той злополучной серии из девяти партий, собственно и кончались все хорошие, счастливые воспоминания — слишком уж много нервов и сил было истрачено. Настолько много, что придти в себя от горечи несправедливого поражения и от обиды за нечестную игру русского худощавого паренька, он, пожалуй, так и не сумел.

Поднявшись с кресла, Рустам подошел к окну и приподнял плотную штору. Ясный, солнечный день, радовавший с утра безветрием и не по-зимнему теплой погодой, вдруг стал хмуриться и терять жизнерадостные краски. К вечеру поднялся ураганный ветер, в оконное стекло то и дело били его порывы, оставляя следы в виде прилипших снежинок. По улице прошла смена чеченской охраны с парой огромных лохматых собак, с веселым рыком кидавшихся друг на друга и норовивших вырвать поводки из сильных мужских рук. Услышав задиристое ворчание сородичей, Кеда пробудилась от чуткого сна, подняла голову и вопросительно посмотрела на хозяина умным, будто осознанным человечьим взором. Хозяин в это время щелкнул тумблером радиостанции и, приложив к уху наушник, поднес к губам микрофон…

— Ибрахим вызывает Харона. Ибрахим вызывает Харона, — повторил он несколько раз, покуда в гарнитуре не раздался слабый треск.

— Харон отвечает Ибрахиму!.. — прорвался сквозь фоновый шум голос его заместителя.

— Харон, отбой сегодня в полночь, — коротко распорядился Рустам.

Однако ответа не последовало…

— Харон, как понял меня?

— Неужели дождались?.. — вдруг нерешительно прошептал далекий абонент, враз потерявший от радости голос.

— Да-да, Харон, ты все правильно понял, — улыбнулся неподдельной искренности его реакции аналитик. — Отбой в полночь. И больше ни слова, мой друг! Спокойной ночи. До связи.

Через минуту микрофон с гарнитурой висели на прежнем месте, а обитатель маленькой комнаты снова восседал в кресле, запустив пальцы в длинную собачью шерсть. На шахматной доске был воссоздан замысловатый эндшпиль, но на какое-то время Азимов о нем позабыл…

Сейчас он мысленно воображал, как этой ночью два отремонтированных БТР-80 с одним вездеходом «Урал», наконец прекратят бесконечную езду по огромному кругу: берегом Шароаргуна — на северо-восток, потом по неприметному объезду обратно — на юго-запад до грузинской стороны. В полночь бесследно исчезнет и бригада, в поте лица трудившаяся сразу за невидимой границей, меняя на технике камуфляжную расцветку, всякий раз малюя краской через трафареты новые номера и добавляя броские изыски вроде зеленого флага с волком или арабскую вязь с короткими исламскими лозунгами. Точно так же снимутся и уйдут с насиженного места бойцы «перевалочного» лагеря, организованного на берегу реки для погрузки в бэтээры ящиков из-под боеприпасов, наполненных самыми обычными камнями.

А еще ему представилось подразделение несчастных новобранцев, посланное им на верную смерть к пещерам возле дагестанского селения Миарсо. О никчемном сброде молодых преступников, собранных самонадеянным юнцом Усмандиевым из Арчо, он сожалеть не стал, как ни на миг не усомнился и в правильности своего решения сдать русской службе безопасности перекупщика наркотиков Сайхана Сусаева из Агвали. Наркотиков Азимов не любил, а людей их распространявших попросту презирал и ненавидел.

Харон боле не будет выходить на связь с вымышленными амирами и передавать им открытым текстом его приказы о выборе целей в Дагестане. В нынешнюю же полночь начнут возвращаться на истинные боевые рубежи и те отборные части Вооруженных сил Ичкерии, что были задействованы Рустамом для создания видимости готовящегося удара на востоке. А потом…